Жюль Верн - Пятьсот миллионов бегумы. Найдёныш с погибшей «Цинтии»

Однако, чтобы привлечь к Марселю внимание высшей администрации, понадобился совершенно необыкновенный случай; случай этот не замедлил представиться, но обстоятельства, сопутствующие ему, оказались весьма трагическими.

Как-то раз утром в воскресенье Марсель, прислушавшись к бою часов, с удивлением обнаружил, что уже пробило десять, а его маленького друга Карла все ещё нет. Он спустился вниз спросить госпожу Бауэр, не знает ли она, отчего запоздал Карл, но госпожа Бауэр сама была в страшном беспокойстве: мальчик должен был прийти из шахты по крайней мере два часа тему назад. Марсель, видя её в таком смятении, решил пойти узнать, что случилось, и направился к шахте Альбрехт.

Дорогой он встретил кое-кого из шахтёров и спросил, не видели ли они маленького Карла, но, получив от них отрицательный ответ и пожелав им Gluck auf, что значит буквально «счастливо вернуться наверх» (обычное приветствие немецких углекопов), отправился дальше.

Часов около одиннадцати он подошёл к шахте Альбрехт. В это воскресное утро здесь не было той оживлённой сутолоки, какая обычно бывает у входа в шахту в рабочие дни. Одна только молоденькая «модистка» (шахтёры так в шутку прозвали сортировщиц) болтала с табельщиком, которому даже в праздничные дни полагалось дежурить у шахты.

— Не заметили вы, поднялся из шахты маленький Карл Бауэр, номер сорок одна тысяча девятьсот два? — спросил его Марсель.

Табельщик заглянул в свой список и отрицательно покачал годовой.

— А другого выхода из шахты нет?

— Нет, это единственный. Второй, северный выход ещё только строят.

— Тогда, значит, мальчик внизу?

— Очевидно, — отвечал табельщик, покачав головой, — но это странно. По воскресеньям там остаются только пять дежурных сторожей.

— Нельзя ли мне спуститься — узнать, не случилось ли там чего?

— Без разрешения нельзя.

— А вдруг его там завалило? — сказала молоденькая «модистка».

— Ну что там может завалиться в воскресенье? — невозмутимо ответил табельщик.

— Но всё-таки ведь надо узнать, что с ним такое, — продолжал настаивать Марсель.

— А вы обратитесь к мастеру машинного отделения, вон там в будке, если только он ещё здесь…

Мастер, к счастью, оказался на месте. В праздничном костюме, в туго накрахмаленном, точно сделанном из жести воротничке он возился с каким-то отчётом. Человек отзывчивый, серьёзный, он тотчас же откликнулся на просьбу Марселя.

— Мы сейчас вместе посмотрим, что там случилось, — сказал он и тут же распорядился, чтобы дежурный механик приготовил машину для спуска.

— А вы не захватите с собой приборы Галибера? — спросил Марсель. — Может быть, они нам пригодятся.

— Пожалуй, вы правы… Никогда нельзя знать, что может случиться под землёй.

Мастер достал из шкафа два одинаковых резервуара, похожих на сифоны, в которых на улицах Парижа продают прохладительные напитки. Это сосуды со сжатым воздухом, оканчивающееся резиновой трубкой с роговым наконечником, который зажимают зубами. Сосуд накачивают воздухом при помощи специальных мехов. С этим запасом воздуха, зажав нос деревянными щипчиками, можно безнаказанно находиться в отравленной вредными газами атмосфере.

Надев на спину приборы, мастер с Марселем вошли в бадью, канат стал сматываться с барабана, и спуск начался. При слабом свете маленьких электрических фонариков они медленно углублялись в тёмное подземелье.

— А у вас, видно, нервы крепкие, — заметил мастер. — Новички обычно побаиваются спускаться, сидят, как кролики, жмутся на дне бадьи.

— Ну, что вы, — отвечал Марсель, — чего ж тут бояться. Правда, мне раза два-три уже приходилось спускаться в рудники.

Наконец они очутились на дне шахты. Сторож, дежуривший на площадке, сказал им, что не видел маленького Карла.

Они отправились в конюшню. Лошадям, по-видимому, наскучило стоять в одиночестве — так, по крайней мере, можно было заключить по тому радостному ржанию, каким встретил их Блер-Атоль. На стене висел брезентовый плащ Карла, а в углу, рядом со скребницей, лежал его учебник арифметики.

Марсель сейчас же заметил, что безопасной лампы Карла в конюшне нет, и, следовательно, мальчик находится где-нибудь в глубине шахты.

— Может, конечно, случиться, что его где-нибудь засыпало, — сказал мастер, — но это маловероятно. Зачем ему понадобится идти в рабочие забои в воскресенье?

— А может, он пошёл охотиться за букашками, — сказал сторож. — Он за ними куда хочешь пойдёт.

Подошедший в это время конюх подтвердил эти предположения. Он видел, как Карл рано утром, часов около семи, пошёл с фонарём в шахту. Недолго думая, решили приступить к поискам. Созвали свистками дежурных сторожей, взяли большой план шахты, распределили маршрут и, вооружившись лампами, углубились в боковые галереи и ходы.

Через два часа все разветвления шахты были пройдены, и все семь человек сошлись на центральной площадке. Нигде не было обнаружено никаких признаков обвала, но и никаких следов маленького Карла.

Проголодавшийся мастер высказал предположение, что, может быть, мальчик как-нибудь незаметно давно уже поднялся наверх и сидит преспокойно дома, но Марсель уверял его, что этого не может быть, и настаивал на продолжении поисков.

— А вот это что такое? — внезапно спросил он, указывая на плане место, отмеченное пунктиром, подобно тому как географы на картах отмечают ещё не исследованные земли в Арктике.

— Это брошенная выработка. Начали было разрабатывать, да оказался очень тонкий пласт, — объяснил мастер.

— И там есть заброшенные ходы? — вскричал Марсель. — Ну, значит, там и надо искать.

Он сказал это с такой уверенностью, что никто не стал возражать, и все вместе направились к заброшенному участку.

Они вскоре достигли устья галереи; судя по мокрым, обомшелым стенкам хода, здесь уже давно не вели никаких работ. Некоторое время они не обнаруживали ничего подозрительного. Внезапно Марсель остановился и спросил:

— Никто из вас не чувствует тяжести в ногах? Слабости или дурноты? У меня вот уже несколько времени, как кружится голова. Здесь явно ощущается присутствие углекислого газа. Вы разрешите мне зажечь спичку? — обратился он к мастеру.

— Конечно, мой друг, зажигайте.

Марсель вынул из кармана спичечницу, зажёг спичку и, наклонившись, поднёс её к земле. Пламя тотчас же погасло.

— Так я и думал, — сказал он. — Газ этот, будучи тяжелее воздуха, стелется по земле. Здесь не годится оставаться, — я, конечно, имею в виду тех, у кого нет прибора Галибера. Может быть, мы с вами вдвоём осмотрим этот участок? — обратился он к мастеру.