Александр Фролов - Хроника глобального бреда

Спустя многие годы, забавляясь иногда компьютерными «стрелялками», Орлов вспоминал свое бедное и убогое, казалось бы детство, в котором не с чем было наиграться вволю, как с тем же компьютером, например. И не чувствовал отчего-то в нем никакой убогости!.. Напротив, шестидесятые годы осели в его памяти ощущением бесконечного и ослепительного счастья. Мгновенный снимок пережитого: вечное лето и все в нем друзья — просто нет врагов! На небе незаходящее солнце, безграничный мир заманчив и полон чудес.

Так всем видится их детство. Прошлое, говорят, привлекает пожилых тем, что тогда они были молоды и полны сил… да тут не в одной молодости дело! Вот в той эпохе было все-таки что-то особенное, ставшее сердцу дорогим — наверное, это было ощущение свободы полета; оно было у родителей, переживших окрыление «хрущевской оттепели», и передалось детям. Пожалуй, что так!

В детстве формируется база будущих знаний и умений. Орлова удивляло сейчас: ну как успевал учиться в обычной и музыкальной школах, готовить уроки, читать кучи книг, мастерить и еще играть на улице с соседскими пацанами?.. Да еще есть, да еще спать. А вот успевал! В младших классах даже оставался в школе на продленный день, чтобы побольше узнать. Заботилась тогда Родина о своих детях!

Сильно нравился ему детский познавательный киножурнал «Хочу все знать!», выпуски которого часто показывали перед основным фильмом на утренних сеансах в районном Дворце Культуры. Там в мультзаставке шустрый паренек в авиационном шлеме вихрем облетал верхом на ракете земной шар и, приземлившись, колол большим молотком орех, вынутый из кармана. На экран с каждым ударом его молотка вылетали по очереди слова «хочу», «все», «знать!»

Ах, как «заводил» этот короткий клип и веселые стишки, звучавшие при его демонстрации:

Орешек знаний тверд, но все жеМы не привыкли отступать.Нам расколоть его поможетКиножурнал «Хочу… все… знать!»

С горечью смотрел Александр на потерянных ребят восьмидесятых и девяностых годов: они уже не знали, чем занять себя — несчастные, искалеченные уродцы!.. Неуклюжие реформаторы дали им самую полную свободу, но в спешке как-то забыли обучить высокому полету. И те беспомощно ползали теперь по земле, «торчали» от разного дурмана, даже не догадываясь о том, что и они рождены летать! В них не заложили элементарную базу учения, которая исподволь прорастает потом некими крыльями за спиной, побуждающими жить и взлетать в небеса — к счастью познания мира и слияния с живой бесконечной Вселенной.

В головах сейчас одно: деньги, деньги, деньги! Тяжелая мошна тянет вниз, крылья редуцировались за ненадобностью.

Уж как ни похабна, как ни отвратительна была своей идейной ложью старая советская система, но в основах она учила уму-разуму исправно. И черт навечно с той ложью! Сознание, идеология — вторичны; первично бытие, «материя» жизни… идеология после! Только вот фальшиво блестит материя, на современный манер сотканная из денег. Не годится она для детского платья!

Ребенок живет не по лжи, это взрослые все покрывают ложью, и учат ей детей. Так было всегда, но не должно быть всегда!

Противоядие от мелкой лжи бренного человека — вечная и высшая Истина бессмертной Вселенной. Ей надо первой учить, а не правилам подсчета барыша! Нельзя изучение арифметики начинать в первом классе школы, а астрономии и философии в выпускном. Математика действительно царица наук, но и она — лишь инструмент исследования в руках ученого-философа, в какой бы области знания он ни работал. Упор на раннюю подготовку к технологическому образованию утилитарен и противен разуму.

Не нужно знать формулы преобразования куба суммы или квадрата разности чисел, чтобы еще малышом понять величие Космоса и свое место в нем. Резво считать в таком возрасте все равно нечего, потом научат! А вот суметь самому правильно ответить на главные вопросы жизни — куда как важнее для будущей судьбы человека.

«Как жить» и «для чего жить» — это тебе не «куб суммы»!

Был у них в школе чудесный учитель — их классный руководитель Павел Моисеевич Петренко. Бывший военный летчик он, окончив университет, всю жизнь потом преподавал биологию.

Вот с кем можно было говорить и говорить!.. О любых, самых важных для ребят событиях. Простой беседой он общение не ограничивал, предлагал школьникам самим подготовить очередной «классный час» по темам, которые их волнуют. И главным был даже не обзор очередной темы, сделанный одним из учеников, а споры, разгоравшиеся после него.

Мудрый наставник искусно направлял собеседников, чтобы им было еще интереснее; сам сообщал столько нового, что слушали его, чуть ли не открыв рот. А осмысливание продолжалось еще долго! Так он учил думать. И не зря: выпускники из их класса почти все поступили в вузы. Вот какими они стали со своим Учителем!

И Орлов — неспроста пошел в медицинский: сходно с биологией, только еще интересней — о человеке ведь! Хотел после окончания института заниматься научной работой. Да не так гладко все вышло! Ему очень нравилось учиться новому, но не нравилась сама постановка процесса учебы: бесконечные лекции, семинары, коллоквиумы, практические занятия — пережевывание давно известного из года в год, все меньше нового. А кому это нравилось бы? Не доходило еще тогда, что повторение — и в самом деле, «мать учения»!

В то время уже возвращались со службы в армии и на флоте сверстники, «дембеля» — рослые, красивые, сильные! А тут — повседневная рутина. Какой-нибудь чахленький лопоухий «препод» канючит:

— Я вам двойку поставлю... вы у меня зачет не получите!

С ненавистью смотрел на это «чмо» — пародию на человека, и готов был убить гада!.. Еле сдерживался, чтобы не ответить: да пошел ты со своим зачетом!

Не утерпел, с пятого курса ушел в армию. Декан факультета отговаривал:

— Балбес, потерпи год! Пойдешь служить врачом, офицером.

Не слушал:

— Только солдатом! Рядовым.

Не хотел признаться самому себе, что просто устал от учебы и хотел смены жизненной обстановки.

…Хлебнул поначалу немало, как и все первогодки! Но потом выправился, «понял» службу и пришел домой ладненьким сержантом. Служил военным медиком, приобрел пригодившийся в будущем бесценный наживной опыт.

Приравняв четыре курса института к объему программы медицинского училища, выдали ему диплом фельдшера, и стал Александр работать на «скорой помощи».

Растерялся сначала… привык студентом без спешки все обдумывать. А тут думать некогда: человек «кончается»! Понял вскоре, что нужно уметь работать «на автомате», а для этого — не терять времени, набивать руку. Когда все делается само собой, автоматически, тогда и получается хорошо.