Норман Спинрад - Крепость Сол

— Вас что-то мучает, Джей?

— Эта миссия — далеко не самое приятное из поручений, — ответил он. Слова прозвучали гораздо суше, чем Палмеру того хотелось. Сейчас, глядя на Робин, он еще раз подумал о том, насколько привлекательна эта молодая женщина, и о том, что он совершенно не знает, как вести себя с ней. От этого его внутренний дискомфорт еще более усилился.

— Я думала о другом, — произнесла Робин тихим голосом. — О той глупой враждебности, которая стоит между вами и нами, членами группы. Мы очень четко ее ощущаем и думаем, что вы тоже ее чувствуете. Путешествие было бы гораздо легче и приятнее, если бы она исчезла.

— Вы ждете от меня полной доверительности, не так ли? А сами? Вы сами-то доверяете мне? Не вы ли отобрали все мое оружие? Разве это доверие?

— А как человек, который приходит к вам вооруженным до зубов, может рассчитывать на доверие?спросила, слегка улыбнувшись, Робин.

— Согласен. Очко в вашу пользу. Получается, что мы не можем полностью доверять друг другу.

— Но так не должно быть!

— Не вижу, как можно изменить это положение. Я офицер флота Конфедерации. Вы — солариане. Наши сообщества были оторваны друг от друга на целых три столетия и не по нашей вине.

— Но ведь у нас общий враг, не так ли?

— В самом деле? Ах, черт возьми, — он саркастически рассмеялся, — наконец-то и вы это заметили!

Его тон сменился и стал скорее угрюмым.

— Вот уже триста лет мы едва сдерживаем этих «собак», неимоверно напрягая все наши силы, ценой огромных потерь как в кораблях, так и в людских ресурсах. И все равно мы проигрываем. А что за это время сделали вы?

— Мы тоже участвовали в этой битве, но несколько иным способом, — ответила Робин все тем же ясным и спокойным голосом. — Конечно, вам пока это трудно понять и оценить. До тех пор, пока вы действительно не станете членом нашей группы. Почему вы не хотите попытаться?

— Попытаться… что? — насторожился Палмер.

— Испытать нас, понять нас, попробовать нас. Ведь мы такие же люди, не монстры. Мы очень хотим стать вашими друзьями. В некотором смысле, который пока не слишком понятен для вас, мы даже хотим стать больше, чем вашими друзьями.

— Что вы имеете в виду?

Вероятно, что-то все-таки промелькнуло у него на лице, несмотря на все его старания казаться спокойным и бесстрастным.

Робин вновь улыбнулась.

— Может быть, не совсем то, что вам сейчас показалось. Хотя, например, нет никакой логики в том, с нашей точки зрения, чтобы вы все ночи проводили в гордом одиночестве. За исключением лишь одной причины — вы этого хотите сами.

— Я считал, что вы и Линго…?

— И правильно считали. Тут вы абсолютно правы. Но… но мы не принадлежим один другому. Человек не является вещью, которая может принадлежать или быть собственностью другого, Джей.

— Вы хотите сказать, что он бы не ревновал? И между вами ничего не изменится?

— А что должно измениться? Вы что, заберете у него что-то? Разве я, образно выражаясь, буду его женщиной в меньшей степени, чем была раньше? Или буду его любить меньше? Нет. И он это знает. Впрочем, ведь все будет происходить внутри группы.

— Когда вы так говорите, у меня создается впечатление, что вы хотите сказать: это не покинет пределы семьи.

— В каком-то смысле — да, — Робин наклонила голову. — Группа, это… видите ли, если вы никогда не были членом какой-нибудь группы, очень трудно дать вам представление об истинных взаимоотношениях внутри нее. Да, это немного похоже на семью, но семью, в которой нет своего «патриарха», руководителя, главы. В ней царят отношения полного равенства. Люди образуют какую-нибудь группу, исходя лишь из собственного желания. Они свободны создавать любые, какие им только нравятся, отношения вне группы и иметь другие отношения с ее членами. Например, такие, которые существуют между Дирком и мной, или еще более интимные, как между Линдой и Максом… По правде говоря, Джей, невозможно все это объяснить чужому. Вы должны сами почувствовать, тогда вам многое станет ясным.

Палмер чувствовал, что его во многом привлекает возможность стать членом такой группы. Нет, он не то чтобы полностью понял все из того, что ему пыталась объяснить Робин основная идея оставалась для него еще весьма туманной, — но его очень подкупало то, как она ему это говорит. Если поддаться ее доводам, если он согласится войти в состав их группы, для него это будет в каком-то смысле равнозначно тому, как если бы он вернулся домой. Хотя раньше он никогда не знал родного очага…

Однако, вдруг это именно то, во что они хотят заставить его поверить? Вдруг это ловушка? Приманка, во всяком случае, выглядит очень привлекательно… .

— Что вы на это скажете, Джей?

— Я хочу лечь спать и хорошенько подумать об этом.

— Один? — она лукаво улыбнулась.

— Один, — буркнул в ответ Джей, будучи в полном разладе с самим собой.

ГЛАВА 5

Когда Робин покинула его каюту, Палмер почувствовал, что он не в силах заснуть. И вновь уселся на край кровати.

«Сколько же времени я нахожусь на этом корабле? подумал он. — Кажется, уже целые годы…»

Палмер скривился. Перед его внутренним взором замелькали годы — страницы его прежней жизни — класс, школа, казарма, корабль, а потом, в повторяющемся ритме, — сражение, отступление, отпуск, сражение… и так до бесконечности. В войне, длящейся уже несколько столетий, жизнь офицера быстро принимала форму бесконечного повторения одних и тех же действий. Два последних дня принесли ему больше событий и новых ощущений, чем два последних года. Даже несколько больше, чем это можно было проглотить за один раз…

В его жизни появилась Робин… солариане… и эта миссия. И это было самым главным из всего. Но что собой представляет в действительности их миссия? Приказ маршала предписывал проводить переговоры в полном согласии и под руководством солариан, если они только не попытаются вести двойную игру.

«В этом случае, подумал Джей, — мне нужно будет попытаться захватить командование кораблем, а в случае неудачи — уничтожить его». Он, правда, совершенно не представлял себе, каким образом это можно было бы осуществить. Ведь он находился лицом к лицу не с обычными людьми, а с теми, кто не только свободно читает мысли, но и может полностью подчинить его волю.

Чувствуя себя абсолютно разбитым, но слишком взвинченным, чтобы заснуть, Палмер поднялся с койки и стал мерить шагами каюту. Вопросом вопросов оставался один, но самый главный: мог он верить соларианам или нет? С первого взгляда они представлялись самым дружелюбным народом Галактики. От их группы исходили такая теплота, такое участие, откровенность, которых Палмер не встречал раньше в своей жизни. Они не знали, что такое ревность, и, по всей очевидности, действительно были способны… все делить между собой. При нормальных обстоятельствах он был бы более чем счастлив назвать этих людей своими друзьями.., или чемто большим, чем друзья.