Владимир Васильев - Парламентеры (сборник)

Прошло суток, наверное, двое. Во всяком случае, с начала работы Ник дважды прерывался на сон. Мультисинтезные процессы поглотили все его внимание, все, без остатка. В принципе, у Ника имелось несколько идей относительно того, как возможно поддержать в растущем механе мультисинтезные процессы. От одной из них Ник и оттолкнулся, но, как водится, по мере медленного продвижения вперед стали неумолимо накапливаться мелкие и очень неудобные проблемы.

Первое: как увязать запросы пробудившейся программы с планировщиком очагов синтеза? Зародыши все одинаковые, но программы роста – совершенно друг на дружку не похожи. Будущим механам необходимы совершенно разные компоненты и в совершенно различных количествах и пропорциях. Стало быть, о жесткой планировке и речи быть не может. А дробить единый синтез на несколько субочагов – тоже не выход. Обычная программа все равно будет обслуживать их по очереди, и пока работает один, остальные будут тупо дожидаться своей очереди. Шредер ждал от Ника вовсе не этого.

И Ник резонно подумал: а что, собственно, мешает сдублировать нужное количество раз саму программу? Планировщик выясняет объем и характер будущего синтеза, дробит его на несколько очагов по типу синтезируемых составляющих и на каждый очаг натравливает копию программы! Естественно, нужно изрядно вылизать и оптимизировать саму программу, но вот это-то Ник как раз и умел делать лучше всего.

И он ухнул в мир операторов и исполняемого кода. Раз за разом компилируя и отлаживая отдельные кусочки, каждый из которых отвечал за завершенный процесс. Поглощая в неимоверных количествах кофе и приведя шевелюру на голове в неописуемый беспорядок.

Третий день он корпел над терминалом, отрывая взгляд от куба-экрана только изредка.

Ник не сразу сообразил, что в каюте, помимо него, находится еще кто-то – над плечом выразительно покашливали уже с минуту. Деликатно так, без нажима. Отрываться не хотелось, да и нельзя было, поэтому Ник с удовлетворением досмотрел, как вспомогательная подпрограмма совершенно корректно отследила наличие сырья для каждого из будущих очагов синтеза, и с неудовольствием обернулся.

Позади стоял Градиленко, еще двое контактеров – смуглые бородатые ребята – и два десантника из охраны.

– Что такое? – посмурнел Ник. Пока он работал, унылая история с нарушением флотских инструкций успела отойти на задний план и совершенно перестала Ника волновать. Теперь же он вспомнил все – и как швырял табуреткой в несимпатичного руководителя группы контакта, и как Шредер сообщал, что все не так просто, как могло показаться сначала…

– У тебя есть шанс реабилитироваться, – по обыкновению глядя куда-то в сторону, сказал Градиленко. – Собирайся. Бот на поверхность стартует через четверть часа.

– На поверхность? – недоумевая, переспросил Ник. – Но это же нарушение вашего любимого пункта три седьмой главы наставления…

– Собирайся, – перебил Градиленко. – И не умничай. Вадим, проведешь его.

Сказав это, Градиленко качнул головой одному из бородачей и торопливо удалился вместе с ним. Десантники и второй бородач остались.

Ник некоторое время задумчиво смотрел в проем распахнутого люка.

– Я могу узнать, что происходит? – как можно более дружелюбно обратился он к оставшемуся бородачу по имени Вадим.

– Можешь, – угрюмо ответил бородач. – Мы, похоже, снова сели в лужу.

– Вы – это группа контакта? – уточнил Ник.

– Да.

– А я-то тут при чем? – удивился Ник. – Опять станете выяснять что, где и сколько раз подряд я нарушил, пока торчал на ростовой площадке?

Бородач отрицательно покачал головой.

– Они сказали, что будут разговаривать только с тобой, – объяснил бородач. – Градиленко как ни извивался, а все равно в итоге был вынужден прийти к тебе.

По глазам собеседника Ник понял, что подчиненные Градиленко ничуть этим фактом не опечалены. Кажется, они недолюбливали своего шефа. Впрочем, стоит ли удивляться?

– Они? Кто – они? Селентинцы, что ли?

– Да. Девчонка и ее приятель. Других мы пока и не видели…

– Буга? Буга не приятель, – заметил Ник. – Буга ее брат.

– Вот видишь, – вздохнул бородач. – А мы даже имен их не сумели выяснить. Как, говоришь, парня зовут? Буга?

– Да. А девчонку – Криста.

– Криста? – удивился Бородач. – Но это же земное имя!

Ник пожал плечами:

– Они телепаты, Вадим. Криста просто выбрала из известных мне имен наиболее соответствующее. Наверняка она называет себя как-то иначе, но из-за того, что я думаю о ней, как о Кристе… – Ник развел руками.

Вадим заинтересованно взглянул на Ника.

– Телепаты? Так вот почему они так складно говорят по-русски и по-английски… Да ты собирайся, собирайся, время-то идет…

Понимая, что возражать бессмысленно, Ник засейвил и забекапил результаты трехдневной работы, покинул сеть и погасил терминал. Брать с собой ему было нечего. В сопровождении Вадима и под конвоем безмолвных лбов из охраны Ник пришел в грузовые отсеки крейсера. В одном из них распластался на синтетическом жаропрочном покрытии посадочный бот класса «Медуза». Посудина не особенно поворотливая и маневренная, зато надежная, как молоток, и очень вместительная.

Градиленко уже сидел в боте, пристегнутый и упакованный. Второй бородач – тоже. В багажном отсеке кто-то тихо переговаривался и изредка доносилось сиплое покашливание. Ник молча уселся в свободное кресло, пристегнулся и глянул в наружный экран. У бота муравьями копошились техники, отсоединяя стояночные разъемы и шланги.

Спустя пару минут начался стартовый отсчет, а еще через некоторое время бот приподнялся и рванул к уже отверзнутым шлюзам. Когда на экране стало сине от звезд, на глаза Ника едва не навернулись слезы.

А потом все заслонил голубовато-зеленый шар Селентины. Прекрасный и манящий. И где-то там, под толщей атмосферы, ждала его рожденная в лесу девчонка, сама – часть селентинского леса.

Ник чувствовал, что еще не все успел ей сказать. И она ему – тоже.

Чем хороша неповоротливая и маломаневренная «Медуза» – ее практически не трясет в атмосфере. Бот снижался солидно и уверенно, без той легкомысленной болтанки, которая заставляет вспомнить о буйстве стихий и о том, что человек вкупе с творениями своих рук – всего лишь песчинка на ладонях мироздания. Траектория полета «Медузы» и сама была незыблема, как мироздание. Нисходящая гипербола, медленно обращающаяся в пологую спираль.

Невдалеке места, где бесчинствовали землеходы, был разбит лагерь контактеров. Четыре силикоидных палатки вокруг кострища. Ник, едва вышел наружу и это увидел, откровенно отвесил челюсть.

– Х-хосподи! Что, коттеджик вырастить не смогли?