Пол Андерсон - Настанет время

— Я путешествовал в будущее. И хотя пройдут тысячелетия, я видел… Ты с нами?

ГЛАВА 8

Следующие несколько месяцев все было хорошо, — сказал мне Хэйвиг. — Однако я был очень осторожен. Например, я скрыл некоторые биографические события и точные даты. Более того я не стал раскрывать истинное предназначение хронолога, и Уоллис потерял к нему интерес. После этого я припрятал его. Если эти люди именно таковы, какими я хотел бы их видеть, они потом простят мне мои колебания и недоверие.

— Но что заставляло тебя тревожиться? — спросил я.

Он поморщился:

— О, сначала мелкие детали. Вроде общего стиля поведения Уоллиса. Хотя мне не удалось завести с ним более близкого знакомства, так как он сразу же переместился в будущий год. Представляете, какие возможности для контроля за своими подчиненными?

— Да, если во время его отсутствия подчиненные не устроят заговор.

Он покачал головой:

— Не та ситуация. В каждой эпохе у него есть верные сторонники, а кроме того, целый отряд преданных путешественников, которые постоянно курсируют во времени туда-сюда, контролируя положение вещей в любой точке пространства и времени.

К тому же, как можно устроить заговор с тупыми фермерами, рабочими, надменными солдатами и чиновниками? Да и с самими путешественниками? Ведь все они — разноязыкая толпа, не объединенная никакими общими интересами. Почти все они собраны из послесредневековой Западной Европы.

— Почему? Разве в других эпохах было меньше путешественников?

— Нет, не меньше. Просто в этом случае препятствием служит языковой барьер, культурное наследие. Трудности слишком велики, и результаты не оправдывают затраченных усилий. Путешествие в Иерусалим было только экспериментом. И, если не считать меня, результаты поиска оказались разочаровывающими.

В Ээрии официальным языком был английский, и каждый был обязан изучать его. Но, несмотря на это, я с трудом общался с обитателями замка. Дело не в том ужасающем акценте, с которым они говорили. Дело в том, что наше мышление было в корне различно. С моей точки зрения, все они были мошенниками. А я, с их точки зрения, был чистюлей, сосунком. Все они с подозрением относились друг к другу, следили друг за другом, каждого считали своим врагом. Как можно было объединить их?

И почему они должны были быть иными? Ведь им приходилось жить, как петухам, — в постоянной драке… Драка за лучшую пищу, за удобства, за слуг, за женщин для постели, за развлечения, за должность. Каждый из них обучался тому, к чему был способен. Наиболее умные занимали посты в администрации, наиболее сильные становились командирами отрядов воинов, остальные превращались в клерков. Меня стали тренировать на должность разведчика во времени. Хотя в целом поначалу мне не на что было жаловаться.

— Но все же тебе не понравились твои новые приятели, — заметил я.

— Почему? Некоторые понравились. Например, Уоллис вызывает симпатию своей целеустремленностью. Или его лейтенант Остин Колдуэлл, уже седой, но крепко сбитый, большой шутник, прекрасный наездник. Он любит выпить и знает много разных историй. К тому же он полон юмора и весьма дружески ко мне относится, что облегчило мое существование там в первое время. Рэйел Оррик, бывший ярмарочный маг, восхитительный старый мошенник, Джерри Дженнингс, английский школьник из 1918 года. И еще некоторые. И Леонса… — Он зачарованно улыбнулся. — Особенно Леонса…

Он только въехал в свои двухкомнатные апартаменты в замке, как тут же получил подарок. Леонса подарила ему медвежью шкуру и бутылку «Гленливета» из прошлого. Он не был уверен, что подарок вызван сердечностью, как не был уверен и в сердечности остальных, но ее манеры поражали Хэйвига еще больше, чем ее ужасный диалект. Жадный поцелуй всего через пять минут после знакомства, затем ее неприкрытое внимание… Но в то время Хэйвиг был занят обдумыванием более важных вещей и не обращал на это внимания. Он отказался от предложенной ему девушки. Этот обычай ему не совсем понравился. Это послужило еще одной причиной, чтобы согласиться на предложение Леонсы провести вместе выходной день.

Бандиты были давно изгнаны из близлежащих областей, и конные патрули постоянно следили за тем, чтобы они не появлялись вновь. Так что Можно было без охраны выехать в лес. Они взяли с собой пистолеты, но не для защиты, а скорее как знак принадлежности к привилегированной касте, которой разрешено иметь оружие.

Леонса выбрала дорогу, которая пролегала среди полей, дремавших под утренним солнцем. Затем они поехали по извилистой тропе и оказались в лесу, который всколыхнул в душе Хэйвига воспоминания о лесе Моргана. Запах свежескошенного сена смешивался с ароматами прелых листьев и сырого мха. Было тепло, но свежий ветерок шевелил листву и заставлял плясать солнечные зайчики в траве и на лице. Вверху между веток шныряли белки. Глухой звук копыт отдавался в тишине леса.

Но пути она расспрашивала его, и он с готовностью отвечал. Какой мужчина откажется рассказать о себе привлекательной женщине? Особенно когда для нее твое прошлое кажется непостижимым. Языковой барьер рухнул. Она была здесь недолго, всего год, если учитывать путешествия во времени, но уже сносно говорила по-английски, особенно сейчас, когда не была возбуждена. К тому же он привык к особенностям ее произношения.

— Значит, ты из Высоких Лет? — вздохнула она, наклонилась в седле и погладила его руку.

— Что ты называешь так? — спросил Хэйвиг. — Эпоху перед Судным Днем?

— О, это когда люди научились летать к Луне, звездам. — И он понял, что, несмотря на свои внушительные размеры, эта девушка совсем юная по возрасту. Ее раскосые глаза излучали свет, когда она смотрела на него. Они буквально светились под ее рыжими волосами, которые были сегодня аккуратно причесаны и затянуты лентами.

«Годы, когда мы сами себя осудили на смерть и подписали свой приговор», — подумал Хэйвиг. Но он не стад говорить этого.

— А ты, кажется, пришла из более благополучного времени, — сказал он.

Она улыбнулась, затем сразу сделалась задумчивой, потерла подбородок и долго смотрела на уши своей лошади. Наконец она сказала:

— И да и нет. Думаю, что и у тебя так же.

— Может, ты мне объяснишь? Я слышал, что ты из будущего, но больше ничего не знаю.

Она кивнула, и волны розового света прокатились по ее волосам.

— Примерно сто пятьдесят лет спустя. Народ гласьеров.

Когда они въехали в лес, стало невозможно передвигаться рядом. Она ехала впереди, а Хэйвиг — сзади, восхищаясь ее грациозной посадкой в седле. Она рассказывала, изредка оборачиваясь и посылая ему солнечную улыбку.