Джон Норман - Звери гора

Сентий решил совершить предательство игры и Коса открыто.

Скорм из Ара поднялся из-за стола и направился к судейской бригаде. Они о чем-то сердито заговорили. Потом Скорм раздраженно обратился к членам своей команды. Старший побежал к судье. Я видел, как верховный судья Региналд из Ти отрицательно покачал головой.

— Они хотят получить призовой фонд, — сказал сидящий рядом человек.

— Понятно, — кивнул я. Я не винил Скорма из Ара за нежелание участвовать в глупом фарсе.

Сентий из Коса невозмутимо сидел за столом и смотрел на доску. Часы он положил набок, чтобы песок не высыпался из колбы Скорма.

Судя по всему, судьи не согласились с требованиями представителей Ара.

Скорм вернулся на место.

Верховный судья Региналд из Ти поставил часы вертикально.

— Копьеносец берет копьеносца, — прокомментировал ситуацию сидящий рядом болельщик. Сентий из Коса проигрывал уже три копьеносца.

Теперь ему придется забирать далеко продвинувшегося на его территорию желтого копьеносца своим всадником. Иначе желтый копьеносец следующим же ходом забирал всадника.

Неожиданно Сентий из Коса выдвинул свою убару в центр доски. Неужели он не видел, что всадник находится под боем? Сентий играл, как ребенок, толком не запомнивший, как ходят и бьют различные фигуры.

Объяснялось все просто. Сентий решил сделать свое предательство очевидным. Вероятно, у него помутился рассудок. На Горе подобное может плохо закончиться.

— Смерть Сентию из Коса! — закричал какой-то человек.

— Смерть Сентию! — заревели сотни глоток.

Какой-то человек выхватил нож и бросился к игрокам. Стоящие у края сцены стражники сдвинули щиты и спихнули не в меру распалившегося болельщика вниз.

Люди повскакивали с мест.

— Я требую отмены всех ставок! — закричал торговец из Коса. Судя по всему, он опрометчиво поставил на своего земляка. Действительно ужасный способ проиграть деньги. Несколько человек поставили на кон целые состояния.

Самое интересное, что больше всех бесновались горячие парни из Ара. Они решили, что у них отняли честную победу.

Интересно, кому же продал свою честь Сентий из Коса?

— Смерть Сентию! — неслось со всех сторон.

Я не сомневался в получении своей сотни. Со стороны устроителей матча было бы безумием пересмотреть условия сделок. Другое дело, что никакой радости мне эти деньги не доставят.

Охрана, надо отдать ей должное, действовала весьма решительно. Еще двое разошедшихся болельщиков полетели со сцены.

Скорм из Ара сделал очередной ход.

— Копьеносец берет всадника, — скорбно произнес сидящий рядом со мной болельщик.

Я видел это на большой доске. Желтые фигуры размещались внизу, красные — с верху.

Сентий из Коса отдал четыре фигуры, не получив взамен ничего. Он потерял трех копьеносцев и всадника. Почти все копьеносцы со стороны убара были сбиты. Между тем тяжелые фигуры остались целы. Единственным ответом на взятие всадника могло быть взятие копьеносца желтых посвященным убара.

По толпе пронесся вздох облегчения. Кажется, Сентий еще не окончательно спятил. Послышались издевательские комментарии по поводу его прозорливости.

Этот ход выводил на середину поля посвященного убара. Я также обратил внимание, что красный писарь убара занял весьма выгодную позицию. Это произошло благодаря своевременному выдвижению копьеносца тарнсмена со стороны убара. Самые тяжелые фигуры — убара и убар — тоже оказались на оперативном просторе. Неожиданно до меня дошло, что красные развили четыре тяжелые фигуры.

Теперь Скорм должен защитить своего центрального копьеносца, консолидировать центр и начать победную атаку на ослабленный фланг убара красных.

Шестым ходом Сентий поставил своего убара на поле убар-четыре. Таким образом, его убар и убара могли защищать и прикрывать друг друга. Это был осторожный, я бы сказал, робкий ход.

Седьмым ходом Скорм продвинул копьеносца тарнсмена со стороны убара на поле тарнсмен-пять. Он планомерно готовился к сокрушительной атаке.

До меня вдруг дошло, что желтые еще не сделали рокировки.

Сложившаяся на доске позиция выглядела по меньшей мере странно. Все фигуры Скорма: посвященный, башня, писарь, тарнсмен, убар и убара стояли на месте. О рокировке не могло быть и речи.

Меня прошиб холодный пот.

Случилось то, чего я боялся. На седьмом ходу Сентий из Коса выдвинул всадника на поле башни. Это давало возможность уже следующим ходом сделать рокировку.

Толпа неожиданно притихла.

Все завороженно смотрели на огромную доску.

Чтобы сделать рокировку, Скорм должен был переставить, как минимум, три фигуры, в то время как играющий красными Сентий мог рокироваться уже сейчас.

Скорм уверенно двинул вперед всадника. Очевидно, он решил завершить партию ураганной атакой. Между тем атака явно не получалась. К десятому ходу играющий желтыми Скорм поставил наконец свой город на поле башня-один. На мгновение мне показалось, что теперь он может завершить свой замысел.

— Нет! — вырвалось вдруг у меня, — Нет! Нет!

Я вскочил на скамью. Слезы мешали мне разглядеть демонстрационную доску.

— Смотрите! — крикнул я.

До зрителей постепенно доходил смысл случившегося.

Жители Коса кинулись обниматься. Даже болельщики из Ара не могли скрыть своего восхищения.

Красные фигуры простреливали всю доску, угрожая бестолково расставленным фигурам желтых. Над городом желтых нависла серьезная угроза. Никогда раньше мне не приходилось видеть так тонко наращиваемого давления. Атака красных обрушилась не на защищенный фланг убара, а на фланг убары, где желтые опрометчиво разместили свой город. Тихие, неприметные ходы красных оказались частью изящного и умелого замысла.

К десятому ходу Сентий из Коса контролировал уже всю доску. Легкие и тяжелые фигуры красных поддерживали и защищали друг друга. Началась атака.

Не стану подробно описывать последующие ходы. Их было одиннадцать. После двадцать первого хода Скорм из Ара молча поднялся из-за стола. Некоторое время он мрачно смотрел на доску, потом осторожно, одним пальцем, свалил своего убара. Затем положил часы набок, повернулся и покинул сцену.

На несколько мгновений толпа оцепенела. Потом началось неописуемое. Люди прыгали друг на друга и швыряли в воздух подушки и шапки. Чаша амфитеатра гудела. Я не слышал собственного крика.

Какой-то человек из команды Коса забрался на стол, за которым проходила партия, и поднял над головой город желтых. Зрители кинулись на сцену. Стражники более никого не сдерживали. Сентия из Коса принялись качать. Откуда ни возьмись со всех сторон появились знамена и штандарты Коса. Люди размахивали ими из стороны в сторону.