Денис Грушевский - Добро с кулаками

— А мусорка своего, дашь нам на съедение? — послышалось в ответ.

— Кушайте на здоровье. Мне не жалко, — блефовал Олег, хотя и на самом деле не было ему жалко какого-то там мусорка.

— Ладно! Чёрт с вами! Банкуйте! — был дан явно невесёлый ответ.

Далее из подвала первым вылез на свет Божий почему-то уголовник негр в русской телогрейке и кроличьей шапке. Руки негра обильно покрывали воровские татуировки, включавшие в себя купола, кресты, кота в шляпе и перстни. Правда, эти самые татуировки на коричневой коже было не очень-то не видно. Более всего ярко выделялись два перстня обозначавшие один: полжизни здесь полжизни там, второй же явную принадлежность негра к чёрной воровской масти. По команде бросить оружие, ножи, финки на землю, негр этот так и сделал. Бросил на снег и пистолет, и нож и финку. После чего негром занялись где-то позади, обыскивая того и упаковывая. За негром в проходе подвала появился японец. И этот был одет в жиганском жанре пятидесятых годов. И у этого оказался весь жиганский набор. И у этого на веках оказалась надпись: не буди! Опять-таки еле заметная, ввиду азиатского разреза глаз. И этим занялись, где-то сзади. Третьим по очереди, нарисовался грузин. Гордо выкинув ствол и перо, гордо он и проследовал в руки голубых погон, почему-то всё время, усмехаясь на злобу дня. Затем появился американец, что выражалось, прежде всего, в отсутствии какого-либо интеллекта на физиономии и ковбойской шляпе на голове. У американца был с собой всего лишь на всего топор, бросив который янки с поднятыми руками и напевая на ломаном русском куплетик: «А есаул догадлив был. Он сумел сон мой разгадать. Пропадёт, он говорил. Твоя буйна голова! Пропадёт, он говорил. Твоя буйна голова!», проследовал за остальными. Кстати, стоит отметить, и это было первым, что бросалось в глаза, то, что, не смотря на национальные отличия, рожи у всех четверых были какие-то протокольные. Бандитская рожа, говорят про такие женщины.

— А теперь, Пархатый! Я сказал, Пархатый! — неожиданно даже для самого себя прогремел Олег уже совсем голосом и интонацией Владимира Высоцкого, исполнявшего роль Глеба Жеглова в фильме «Место встречи изменить нельзя».

На этот призыв — приказ, спустя минуту из подвала, словно из норы, выполз настоящий ортодоксальный бородатый еврей с пейсами на висках, в национальной шляпе с широкими полями, вместо кипы. Толстые линзы очков вызывающе кричали о том, что еврей очень умён и начитан, да вдобавок увеличивали хитренькие и злые бегающие глазки. Очень смахивало на то, что породистый еврей относился к древнему иудейскому роду, а прадедушка еврея и это как минимум, был авторитетнейшим толкователем Талмуда. Крючковатый огромный нос еврея, казалось, вот-вот выпустит струи пара из ноздрей, как это обычно делают сказочные драконы.

Пархатый определённо являлся главарём, что бросалось в глаза с первых секунд. Это проявлялось и в умении подать себя и в тяжёлом взгляде исподлобья коим он сверлил легавых, и в пренебрежительно брошенном Вальтере.

— Таки сколько необходимо дать гражданину начальнику, чтобы несчастного Лазаря отпустили восвояси? Как всегда, чего не коснись, виноват еврей. С какого такого праздника в главари определили? А может, я не согласен. А может, мне, наоборот, в шестёрках ходить интереснее, — прямо с порога подвала принялся причитать и торговаться Пархатый, преимущественно обращаясь к Олегу.

— Сто восемьдесят шекелей готов отдать бедный измученный Лазарь прямо сейчас, прямо вот тут, взамен на свободу. А ведь это тысяча двести пятьдесят четыре рубля шестьдесят копеек, по курсу вашего времени гражданин начальник. Всё что есть, отдаю, и пускай несчастные детки мои останутся голодными. Ну, так как? Таки берёте? — со стороны смотрелось так, что жид как будто хитрит.

— Слабовато ты свою шкуру ценишь. Тебе вышка светит, а ты тысячу двести. Да на тысячу двести в магазин нормально не сходишь. Так, грузите его с остальными поскорее, меня дома борщ и сказочная нимфа поджидают, — без эмоционально отвечал Олег.

— Ни-ни-ни! Секундочку, гражданин начальник. Одну секундочку. Побойтесь Бога, вы всё перепутали. Вы тысячу двести на ваше время применили, в то время как тратить вам тысячу двести после второй мировой войны придётся, а это уже совсем другая мера. Можно не раз в магазин сходить и не два, а можно и на курорт прокатится, допустим, в Ялту. Двести шекелей, и точка! И режьте меня на ремни, не шекелем более. Хотите больше, извольте — двенадцать процентов годовых взамен положенных двадцати и то, только в знак моего к вам глубочайшего уважения, да отдавая дань сложившейся ситуации.

Неожиданно один из рядом стоящих с Пархатым милиционер вышел вперёд, гневно вздёрнул руку, направил указательный палец на еврея и по пролетарски громко, и чётко начеканил следующее:

  Вот посмотрите вы сюда — в глазах болото и трясина,  Ни грамма совести, стыда, не смоют мыло и вода  Все злодеяния жида!  Сравните меру у людей: один умней, другой добрей,  Проворней третий и смелей. Теперь как меряет еврей,  Тут чем хитрей ты и подлей, чем больше обманул людей,  Тем соответственно пархатей!  И в концовке скажем мы — не все евреи есть жиды,  Но в ком действительно сидит пархатый, подлый, вёрткий жид  Тот справедливою рукою да непременно будет бит!  Касаемо этого жида, давайте нам его сюда,  Нагнём без боли и следа!  Ведь есть блестящая идея! Идея в том, чтоб съесть еврея!  Запить вином, заесть рагу! А утром выложить в тюрьму!  Ну а в тюрьме пархатый жид, уж никому не навредит. И у народа есть вердикт, пускай пожизненно сидит!

Сперва раздались жиденькие, но затем перешедшие в овации бурные рукоплескания. Хлопали в ладоши абсолютно все. Лупили что есть силы милиционеры, побросав винтовки. Где-то позади смачно как могли в наручниках, хлопали упакованные в автозаке заключённые, но самое удивительное что хлопал и сам Пархатый, правда, недобро косясь на милиционера — поэта.

— Ну что тут скажешь! Молодец, да и только! Весьма недурственно! Сам придумал? — спросил Олег.

— Только что в голове родилось. Не смог сдержаться, товарищ Хоботов, уж извините! — отвечал немного смущённый внезапно обрушившейся славой милиционер.

— Во голова! Прямо мои мысли прочитал! Ничего страшного, такие вещи, братец, сдерживать нет надобности. — Проговорил довольный Олег.

— А я знал одного паренька, который повесился, узнав, что в нём есть четвертинка от жида! — попробовал было вставить другой милиционер, явно завидуя внезапному успеху сослуживца. Но его попросту не заметили.