Юлия Зонис - Скользящий по лезвию

История нравилась Соки все меньше, и ее уже не раздражала машина Ричарда в сотне ярдов позади.

— И что? Ты затащил ее пьяную в кабину?

— Если бы так, — покачал головой Джордж. — В общем, она сама решила наведаться ко мне в кабину, а я как раз готовился к встрече, мылся-брился-душился и отключил маску. Надо же мне было собственную рожу в зеркале видеть! Да и не ожидал я от Кати такой прыти. Она как увидела меня и как завизжит: «А-а, грабитель, монстр, что ты сделал с Джорджем!» И хрясь меня по роже бутылкой шампанского, которую я для нее приготовил!

Соки выпучила глаза.

— И что?

— Остальные сбежались на крик. Прикол в том, что мою настоящую рожу видел из них только Поль, а его-то на лодке не было! И нашего штурмана тоже не было, я его в тот день отпустил. Решил сам яхту вести, герой. Короче, повязали меня и давай допрашивать — где Джордж? Что я с ним учинил? А мне признаваться стыдно, лежу-мычу-молчу…

К этому моменту Соки уже заливалась смехом, начисто забыв о своей тревоге. Продышавшись, она спросила:

— Так что же Катя? Ты с ней так и не?..

— Почему? Когда вся история прояснилась — они там уже и береговую полицию позвать успели, те примчались на катере с ID-ридером, все такие в фуражках, — короче, Катя сначала извинялась, потом ржала, как безумная, а потом все-таки со мной переспала. Думаю, из жалости. Или по приколу. Или правда хотела в Париж. Кто же вас, красоток, разберет?

За окном проматывались поля. Закат разлился по небу вулканическим озером с серной облачной пеной. Семнадцатое сентября — шестые сутки после Дня Химеры — шли к концу. Соки тряслась на неудобном сиденье, глядя на кружащихся над полем ворон, и не догадывалась, что смеяться так искренне, как сейчас, она будет еще очень и очень не скоро.

Интерлюдия

Февраль 2036-го. Второй телефонный разговор, который никогда не был записан

— Я всегда подозревал, что вы сволочь, Алекс. Но чтобы до такой степени… Наверное, это что-то русское. Русский медвежий размах.

— Позволю спросить, генерал Амершам, вы только что скаламбурили? Мне уже можно смеяться?

— Вы наглец, Алекс. Наглец.

— Если это не каламбур, то я вас не понимаю. Нынешняя политика, насколько мне известно, состоит в том, чтобы уничтожать «диких». Так что мои действия совершенно легальны. Попутно я использую их для эксперимента, полезного как вам, так и мне. В чем же именно заключается мой сволочизм, Грегори?

— У вас и терминология сволочная. «Использую для эксперимента». Почему мне иногда кажется, что вы и меня используете для ваших чертовых экспериментов?

— Есть такая русская поговорка: «Когда кажется, креститься надо».

— Не борзейте, Алекс. Два слова — и вы, как птичка из жопы, вылетите из страны.

— А что, у вас тут птички обычно вылетают из жопы? Любопытный биологический феномен.

— Захлопните пасть и слушайте. Я прикрывал вас. Дал вам плацдарм для ваших треклятых экспериментов. Я даже Морган оттуда убрал, чтобы она не совала нос куда не следует, эта пронырливая баба. Но сейчас вы перешли черту. Мне плевать на «диких», хоть сами их ешьте, хоть кормите ими ручных медведей. Плевать. Но если кто-то из гражданских пострадает…

— Кажется, в вашей терминологии это называется «сопутствующий ущерб».

— Я же сказал — заткнитесь. Если пострадает кто-то из жителей города, я вас распну. Как исусика на кресте, ясно? Я даже не буду впутывать иммиграционные службы. Я скормлю вас Морган с потрохами. Вы ведь положили глаз на эту бабенку, да? А я расскажу ей, чем вы на самом деле занимаетесь на севере с полярными мишками. И заодно расскажу, как вы бегаете ко мне, отчитываясь о каждом ее шаге. Как вы думаете, ей это понравится?

[Молчание в трубке, затем звук рассоединения линии]

— Алекс, вы слышите? Не смейте бросать трубку! Я с вас шкуру спущу! Алекс!..

[Конец записи]

Часть вторая

Оливер Мэттьюс. Зима 2035–2036

Глава 1

Бегущий по лезвию

Он работал на частную фирму, хотя вообще-то заказчиком было правительство. Но в последнее время федералы предпочитали не возжаться с беглецами, а отдавать их на откуп частникам. У него было удостоверение маршала США и пистолет «Глок 56» для спецагентов. Согласно удостоверению, его звали Оливером Мэттьюсом, хотя это не было его настоящим именем.

Такие, как он, нечасто пользовались настоящими именами. Зато имелось у них прозвище, одно на всех. После «Силиконового бунта» 2028 года, когда удостоверение маршала начали выдавать любому охотнику за головами, способному прикончить андроида, их стали называть «Бегущими по лезвию». Какое-то время поклонники творчества Филипа Дика шумели, обвиняя журналистов, пустивших кличку в оборот, в профанации. Последнее мало волновало Оливера, который, по сути, не был никаким Оливером.

Соль шутки сумели бы уловить немногие. Приемные родители как-то свозили его на мюзикл в Лексингтон. Оказывается, приемным выдавали бесплатные билеты на мюзиклы, поощряя к тому, чтобы взять в семью больше детей, — хотя этим хватило и одного. Мюзикл назывался «Оливер», про маленького сиротку. Приемный отец, мужчина чувствительный, сказал десятилетнему сыну: «Смотри, как повезло этому мальчику. Он прошел через многие мытарства, но попал в хорошую семью и наверняка вырос достойным человеком». Сын не рассмеялся ему в лицо только потому, что уже в те годы умел сдерживаться.

Теперь он стал Оливером. Оливер сидел за столиком кафе, медленно цедил черный кофе из пластикового стаканчика и смотрел на противоположную сторону занесенной снегом улицы. Там был ювелирный магазин. Для некоторых золото оставалось единственной и универсальной валютой.

Все крупные сделки совершались по безналу. Наличные отмирали так же, как пятнадцать лет назад отмерли бумажные книги. Люди постарше цеплялись за них из ностальгической любви к зеленому Франклину, зримому воплощению жизненных достижений и «нашей славной истории», поэтому законопроект об отмене бумажных денег каждый год благополучно проваливался в Сенате. Однако добыть крупную сумму налом стало проблематично. Ограбить ювелирный магазин, переплавить украшения и сбыть золото намного проще.

Если ты знаешь, что беглый андроид в городе, то, скорей всего, он отправится грабить ювелирный магазин.