Эллис Питерс - Лев в долине

Пока я предвкушала подвиг, Немо поднял голову. Лучи заходящего солнца еще больше заострили его черты, на щеках блестели слезы.

- Миссис Эмерсон... - Он так расчувствовался, что больше ничего не смог сказать, только сделал глубокий вдох. Не знала, что в такую худосочную грудь может поместиться столько воздуха. Вот как я действую на людей!

- Я все понимаю, мистер Немо! Больше ничего не говорите. Вернее, скажите одно: что постараетесь.

Он молча кивнул.

- Может, еще виски? - предложила я, берясь за бутылку.

Такого великодушия мой пациент не ожидал. Вскочив с протяжным стоном, он скрылся в доме.

Пришлось мне выпить еще рюмочку в одиночестве. Согласитесь, я заслужила награду: сеанс внушения прошел лучше, чем можно было предположить. Размышляя о судьбе молодого человека, я упустила из виду повадки крупных преступников: они завлекают в свои подлые сети богатых и бедняков, грешников и праведников. Неискушенный Немо совершил, как видно, какой-то вполне невинный проступок и стал жертвой шантажа ГП (не твердить же все время "Гений Преступлений", тем более что я не слишком верю в его гениальность!). Теперь цель бедолаги Немо - вырваться из капкана и вернуться в порядочное общество.

Увлекшись этими приятными размышлениями, я не заметила, как короткие сумерки сменила лунная ночь. Из хижины, где обитали наши работники, доносился смех. Я вспомнила, что меня ждут дела. Что ни говори, а мечтать о спасении заблудших куда интереснее, чем хлопотать по хозяйству...

Комнату попросторнее я превратила в гостиную и одновременно в кабинет. Поставила в ней раскладные кресла, печурку, пол застелила разноцветными восточными ковриками. Оставалась сущая мелочь: распаковать полдюжины ящиков. Начать следовало со своей аптечки, так как уже на заре к нашим дверям потянутся страждущие. В этом краю, вдалеке от больших городов, с докторами знакомы смутно, а о больницах вообще не слыхивали, поэтому в деревне любого европейца принимают за врача. Этой деревне повезло: сюда нагрянула я.

Вскоре с прогулки вернулись Эмерсон с Рамсесом и стали наперебой рассказывать об участке. Я быстро прервала их словоизвержение, не найдя в нем никакого смысла, и отправила Рамсеса спать. Бастет засыпать не собиралась, но не стала возражать, когда Рамсес снял ее с ящика, который она обнюхивала, и унес к себе.

- Опять виски, Пибоди? - свирепо вопросил Эмерсон. На дне бутылки действительно еще осталось примерно на полрюмки. - Сколько ни пугай тебя вредом спиртного, все как об стену горох!

- На сей раз не стану винить тебя за попреки. Ты ведь не знаешь, что я проводила эксперимент. Между прочим, результаты самые утешительные! Наш Немо - разжалованный офицер. Раньше он состоял на службе Ее Величества, но потом...

- Сделай милость, Пибоди, уймись! Ты что, напоила бедолагу и вытянула признание?

Я объяснила, что к чему. У Эмерсона было хорошее настроение, и он, вопреки привычке, выслушал меня, ни разу не перебив. Затем насмешливо спросил:

- Значит, реакции на один-единственный банальный тост тебе достаточно, чтобы сочинить целый послужной список?

- Нет, это стало последней каплей. По всему видно, что он офицер: осанка, манеры, речь.

- А что, вполне возможно... У меня самого брезжили такие подозрения.

- Кто бы сомневался!

- Знаю, знаю, я всегда предвосхищаю твои догадки, - сказал Эмерсон добродушно. - Но ты, Пибоди, отвечаешь мне тем же, признайся! На этот раз я не стал тебе мешать, но вывод напрашивался с самого начала. К сожалению, так случается сплошь и рядом, и что тут удивляться. Забрось неопытного юнца в чужие края, полные экзотических соблазнов, внуши ему, что он - высшее существо, повелитель аборигенов, что все женщины будут принадлежать ему, - а потом пусть задыхается среди мужчин своей расы, да еще затянутых в форму...

Эмерсона хватило надолго. Он постоянно размышляет на эту тему и слишком часто донимает меня своими умозаключениями. На сей раз я позволила ему выговориться, поскольку, промучавшись часок, могла рассчитывать потом на долгий перерыв. Хотя тема занимала Эмерсона всерьез: он даже отказался отдать Рамсеса в школу. Тут я с ним согласна, мне тоже не нравится образовательная система, основанная на разделении полов и недооценке умственных способностей женщины.

Наконец оратор утер пот со лба:

- Я рад, Пибоди, что ты избавилась от своих дурацких страхов и больше не считаешь Немо пособником Гения... словом, преступником.

Я усмехнулась про себя, но ничего не ответила. Эмерсон обожает скандалить, и я, признаться, тоже. У меня даже есть на этот счет свежая метафора: споры - это перец в пресном супе супружества. По-моему, в самую точку.

Но хорошенького понемножку. После такого беспокойного вечера необходим полноценный отдых. Оказывается, эта же мысль пришла в голову и моему ненаглядному.

- Пибоди, - он понизил голос, - тут по соседству, в скале, есть симпатичное углубление. Если натянуть над ним брезент и немного прибраться вы, женщины, без этого все равно не можете, - то лучшего места для... гм... сна нельзя представить.

- И кто же там будет спать?

Стоя к нему спиной, я услышала скрип кресла, потом слоновий топот: это Эмерсон решил подкрасться ко мне на цыпочках.

- А ты как думаешь? - прошипел он мне в ухо, обнимая за талию.

Он поцеловал меня в шею, потом чуть ниже, потом...

Как ни интересно было проследить, куда же приведет эта траектория, я сделала над собой усилие и сурово сказала:

- Всему свое время. У меня еще два нераспакованных ящика.

- Ящики подождут до утра.

- Вдруг в них как раз то, что нам понадобится утром? Чайник куда-то запропастился... Прекрати, Эмерсон! Ты меня отвлекаешь!..

Засим последовало длительное молчание. Потом моего слуха достиг какой-то звук: то ли скрип, то ли шорох. Эмерсон тоже встрепенулся и проворно отпустил меня. Я кое-как привела в порядок платье и оглянулась. В дверях никого не было, но это ничего не значило: Рамсес наверняка за нами подглядывал. Хорошо, что он всюду таскает с собой кошку. Бастет не очень разбирается, когда можно урчать, когда нет, поэтому выдала его с головой в самый ответственный момент и заставила улизнуть.

Ловить Рамсеса было бессмысленно, как и продолжать прерванное занятие, поэтому я молча вернулась к делам. Эмерсон, верный своей привычке, выместил раздражение не на истинном виновнике, а на первом, кто подвернулся под руку. Чаще всего мужу подворачивается под руку жена - не в этом ли суть супружества?

- Надо же столько возиться, Амелия!

- Если бы ты помог, дело пошло бы быстрее.

- Могла и попросить. Женщины всегда так: воображают, что у мужчины нет других забот, кроме как угадывать их глупые мысли.