Андрэ Нортон - Гаран вечный

Девушка повернула голову. В полутьме она видела свернувшуюся клубочком спящую Язу, слышала ее мягкое размеренное дыхание. Следует ли разбудить ее? Сказать, что Оган уже в пути?

Но Харат? Как он оказался здесь? Нет, ей следует ждать, пока она не убедится окончательно. Дважды в эту ночь, она посылала мысленные призывы. Но если Харат и был в пределах досягаемости луча, он не желал отвечать и Дзианта смирилась.

Они поднялись рано. Дзианта, боясь детекторов, решила все рассказать Язе, когда они выйдут из корабля. Юбан тоже одевался, очевидно, готовясь идти с ними. Она должна быть чрезвычайно осторожна, чтобы не возбудить в нем подозрения.

Глаза капитана грабителей следили за ней, когда она прикрепляла к поясу мешок с едой и сосуд для питья. Чувствовалось, что он с большим бы удовольствием надел на нее упряжь, концы которой были бы у него в руках. Она заметила, что он взял с собой сканнер, хотя ни ей, ни Язе это оружие предложено не было.

Они вышли из корабля и остановились, рассматривая дикую, опустошенную, разрушенную планету. Ее город — как она могла увидеть его в этом?

Вся земля была рассечена глубокими впадинами. Жизнь на ней исчезла задолго до того, как они прилетели сюда. Руки Дзианты невольно тянулись к мешочку, который вмещал фигурку. Мешочек был подвешен на шнуре за шею и покоился у нее на груди. Если ее могло что-то вести в этой дикой стране, так это только он.

Яза подошла к ней.

— Сингакок, — сказала она мягко. — Так это и есть твой город?

У нее были причины задать этот вопрос. Во всех этих нагромождениях диких камней не было ничего, что могло бы навести на мысль о разумной деятельности.

— Я… я не знаю! — Дзианта смотрела во все стороны. Где же башня, длинные улицы, и все остальное? А может, ее видение было всего лишь галлюцинацией, рожденной ее воображением и введенной в мозг как видение?

— Куда нам идти? — Юбан и двое его людей стояли вооруженные, готовые в путь. — Я не вижу никаких признаков города. Вы что, издеваетесь над нами?

Яза повернулась к нему.

— Что ты знаешь об искусстве сенситивов, пилот? Таланты не поддаются насилию. Они приходят и уходят, и вызвать их невозможно. Оставь девушку в покое. Она сама знает, что ей делать. Придет время и она покажет нам, куда идти.

По его лицу промелькнуло какое-то выражение, но мертвые глаза остались безжизненными. Но Дзианта чувствовала нетерпение и недоверие в этих глазах. Она боялась их. Она знала, что он не простит никакой фальши, если заметит ее. Дзианта почувствовала, что она не настолько умна, чтобы играть роль, которую предложила ей Яза. Если она обнаружит хоть что-нибудь, что может привести их к цели, она скажет об этом, она боится этих глаз.

По всему было видно, что они предоставили роль лидера в этой экспедиции ей. Не имея пути к отступлению, она медленно спустилась по трапу и встала на камни. Затем она покопалась в мешочке, развернула фигурку и стиснула ее в руках.

Дзианта закрыла глаза. Ответ пришел мгновенно с силой удара, чуть не опрокинувшего ее на землю. Было такое ощущение, что она стояла на шумной улице среди толпы людей, мимо проносились странные машины. Она чувствовала жизнь, мысли кого-то, которые она не могла понять, — все это было таким сильным, что оглушило ее.

— Дзианта! — кто-то сжал ее руку. Дзианта открыла глаза. Яза поддерживала ее, пристально глядя на девушку.

— Это… это здесь был город, — сказала Дзианта.

Юбан подошел к ней.

— Отлично. Но мы не можем его осматривать и обыскивать, если, конечно, не повернем время вспять. Куда нам идти, чтобы осмотреть, что осталось? Можешь ты сказать нам это? — в его вопросе звучал презрительный вызов.

В тех впечатлениях от города, которые получила Дзианта, не было никакой избирательности. Она не могла выделить ничего. Ее руки крепче сжали фигурку. Предположим, что она откроет фигурку и достанет оттуда камень, приведет ли он их туда, куда они хотят? Но она воздержалась от этого. Она будет пытаться взять от фигурки все, что можно в таком виде.

— Я попытаюсь… — тихо сказала она, освобождаясь от рук Язы. Рядом был плоский камень. Она подошла к нему, села, склонилась над фигуркой. Облизав губы, она заставила себя приложить ее ко лбу.

Она как будто нырнула в поток лиц, голосов. Они кричали, шептались, становились громче, затихали, они говорили на языках, которых она никогда не слышала, они смеялись, плакали, стонали, выли, кричали. Она пыталась остановиться, сконцентрироваться на том, что хотела узнать.

«Сингакок… Туран!» Второе имя она произнесла, используя его как якорь, который она бросила в море лиц, оглушающих голосов, в шум и гам давно исчезнувшего города.

«Туран» — она произнесла это имя, ожидая ответа.

Лица удалились, образовали две нечеткие линии, растаявшие одна в другой, их крики затихли, пропали вдали. Она увидела темную процессию. Это был Туран, и за ним было ее место, ее собственное место. Она должна следовать за ним… бегство невозможно…

— Что она делает? — спросил кто-то вдали. Она едва расслышала слова.

— Тихо. Она ищет… — послышался ответ.

Этот разговор не имел отношения к Турану. Она должна следовать за ним. Тени ее не становились плотнее, но они оставались, немного впереди процессии. По обеим сторонам уже не было никого, все лица исчезли. Остались только Туран и ее связь с ним.

Все, что она видела, немного дрожало, меняя очертания, как будто было покрыто тончайшей вуалью, которая волновалась под легким ветерком. Она видела только искаженные камни и пустынную землю, которая не была Сингакоком. Когда это произошло, она хотела остановиться, позвать Турана, восстановить видение.

Очень смутно она слышала пение, мягкое и высокое, как трели птиц, выпущенных на свободу из клетки, или дробь барабанов, которые были в земле, неохотно выпускающей Турана. Туран…

Тени исчезли, растаяли. Дзианта не смогла собрать их вновь. Она стояла с фигуркой в руках перед вздыбленным голым красным камнем, стеной утеса. Она знала, что то, что она ищет, лежит под ним. Это артефакт привел ее на место, откуда он сам появился.

Девушка оглянулась через плечо. Яза, Юбан, его люди — они все смотрели на нее.

— То, что вы ищете, — сказала она; силы быстро покидали ее, как это бывало всегда, когда она делала такие усилия, — лежит здесь. — Она указала на камень, опустившись затем на какой-то обломок, так как она боялась, что ее дрожащие ноги не удержат ее.

Яза быстро подошла к ней.

— Ты уверена, милая?

— Да, полностью, — голос Дзианты стал почти шепотом. Она истратила столько сил, чтобы удерживать видение, что теперь нуждалась только в покое и отдыхе. Она была больше не способна обращаться к своим силам.