Олег Таругин - Сны разума

– Вот именно. Прогуляться не хотите?

Я удивленно взглянул на собеседника:

– К-куда это? В катакомбы?!

– Да нет, пока не в катакомбы. – То, как он произнес слово «пока», мне очень не понравилось. Активно так не понравилось, но переспросить я не успел. – К морю, точнее – в санаторий. Лето, солнце, тенистые аллеи, ласковое море… хочу вас кое с кем познакомить. Там и продолжим наш околонаучный диспут.

– Она… здесь?! Вы же говорили про какую-то специализированную клинику? Вашу клинику?

– Здесь, прилетела вместе со мной, так что насчет самолета я вас не обманул. Или почти не обманул. Мы еще вчера ночью прилетели спецрейсом. А клиника? Вы ведь сами нам двухнедельную фору дали, дописанием другого романа занявшись, так что спасибо!

– Ладно, понял. Ну что ж, тогда поехали. – Я с тоской оглядел стены родной кухни – прощай, спокойная жизнь! Эх, а как хорошо все начиналось: вчерашний мальчишник, сегодняшнее похмелье!.. – Некрасиво заставлять девушку ждать. Вопрос о нашем дальнейшем сотрудничестве, как я понимаю, отпал сам собой…

– Ну вот видите, – неискренне удивившись, сообщил контрразведчик, легко поднимаясь с табурета. Неизменный кейс уже был зажат в руке. – А то заладили поначалу: «Вербовка, вербовка»! У нас все, гм, исключительно по взаимному согласию, и никак иначе!

– Только имейте в виду, – вовсе не из чувства противоречия (какое там еще чувство?! Одни, блин, эмоции), а просто желая оставить за собой хоть какое-нибудь последнее слово, сообщил я со сталью в голосе. Сталь вышла какая-то хиленькая, ноздреватая, отнюдь не легированная. Дрянная такая сталь, вовсе не танковая. – Клаустрофобией не страдаю, но под землю не полезу! Не могу, когда над головой…

Анатолий Петрович фыркнул, старательно пряча улыбку – неужели все ж таки не был до конца уверен в моем согласии? – и первым вышел в коридор.

Пока я приводил себя в порядок, переодевался, искал ключи и мобильник и, неожиданно вспомнив кое о чем, включал компьютер, Анатолий Петрович курил во дворе, с неподдельным интересом разглядывая сколоченный из облезлых досок осколок советского прошлого – соседскую голубятню, пожалуй, одну из последних еще сохранившихся в городе. Дядя Витя, хозяин голубей и мой сосед, недавно ушел в лучший мир, оставив пернатых на попечение внука.

Голуби на проявляемый российской контрразведкой интерес внимания не обращали, деловито занимаясь своими птичьими делами, следы которых чрезвычайно плохо оттирались с поверхности моего столика. Правда, между моей загородкой и голубятней пролегала затянутая виноградом трехметровая «зона отчуждения», так что «бомбометания» не были такими уж частыми.

Заперев дверь, я обернулся к Анатолию Петровичу, протянув ему несколько сложенных вдвое листков, только что распечатанных на принтере:

– Держите, глядишь, пригодится.

– Слушайте, настоящая голубятня, а? Вот не думал, что такое еще где-нибудь сохранилось, прямо провал во времени какой-то! А это что?

– Тест на мою профпригодность, – криво усмехнулся я. – Или план наших дальнейших действий. Или, скорее, некролог по неизвестным героям. Сейчас проверим, так ли оно все, как мы представляем. Вы меня столь несказанно удивили, что я совсем об этом позабыл, напрочь из головы вылетело: перед вчерашним застольем я попытался немного поработать, причем именно над этой вещью. Почему именно над ней – понятия не имею… вернее, до нашего разговора не имел. Теперь, возможно, понимаю.

Контрразведчик задумчиво смотрел на листки в своей руке, отчего-то не торопясь читать. Затем кивнул и медленно спрятал их в карман рубашки.

– Однако… Не ожидал. А знаете что? Давайте-ка мы его вместе почитаем, по дороге, ладно?

– Да как хотите. Я-то вроде помню, о чем там говорится, – пропуская его вперед и запирая калитку, пожал я плечами. Сидящий под окном кот укоризненно глядел на меня сквозь узкие щелочки глаз: совсем, мол, хозяин с ума сошел! Вчера кучу малознакомых людей понавел, спать не давал, сегодня и вовсе с каким-то чужим уходит… никакого порядка! Все, мол, хозяйке расскажу, как вернется…

Виновато улыбнувшись Масяну (в том, что он именно «Масян», а вовсе никакая не «Масяня», мы с женой определили слишком поздно, когда уже не было смысла менять кличку), я двинулся вслед за контрразведчиком. Второго нашего кота, Тигра, прозванного так исключительно из-за напоминающей камуфляж немецких танков расцветки, видно не было: видать, снова загулял.

Пока мы шли через двор, я мучительно пытался припомнить, не позабыл ли кошелек и остались ли в нем после вчерашнего хоть какие-то деньги – ехать, как я понимал, предстояло на маршрутке. Водители которых имеют чрезвычайно дурную привычку требовать деньги даже с писателей-фантастов, по заверению Анатолия Петровича относящихся к престижной категории «А».

Однако я ошибся – на улице нас ждала машина, самая обычная белая «Волга» с местными служебными номерами и водителем, короткостриженым парнем типичной бандитско-спецназовской внешности. Что ж, машина – это очень даже неплохо, особенно по такой жаре!..

Вежливо кивнув в ответ на мое приветствие, парень дождался, пока мы устроимся на заднем сиденье, и сразу же тронулся с места. О том, куда именно ехать, он не спрашивал. Я вопросительно взглянул на Анатолия Петровича и повел глазами в сторону торчащего над водительским креслом затылка. Фээсбэшник кивнул:

– Да, можно говорить. Это Коля, из моей группы обеспечения. Кстати, большой поклонник жанра фантастического боевика! Так что не стесняйтесь. – С этими словами он вытащил из кармана недавний документ. – Не против, если я сначала прочитаю? Если хотите, курите…

Зажав губами сигарету (ага, бросишь тут, как же, особенно теперь), я подался вперед, шаря по карманам в поисках, ясное дело, забытой дома зажигалки… и наткнулся взглядом на протянутый Колей прикуриватель. От дороги спецназовец ни на секунду не отрывался, похоже, даже в зеркало заднего вида не глядел, ухитрившись тем не менее поднести раскаленную спиральку точно к сигарете. Молодец, однако…

Откинувшись обратно на спинку, я затянулся, боковым зрением наблюдая за бесстрастным лицом поглощающего текст контрразведчика. Никаких эмоций на оном лице не наблюдалось, хотя, как по мне, удивиться там было чему. Поскольку этот крохотный по издательским масштабам кусочек текста, едва ли насчитывающий несколько тысяч знаков, весьма красноречиво иллюстрировал все, о чем мы недавно говорили.

Или не иллюстрировал, а как раз наоборот – опровергал. В зависимости от того, что именно скажет, дочитав, Анатолий Петрович.

«Глава…

Неуютно было в этом выходе капитану Викторову, ох как неуютно! И дело вовсе не во все больше и больше сжимающих, словно каменные тиски, известняковых стенах, не в низком, заставляющем пригибаться потолке – уж на это-то он за годы службы в «Кротах» насмотрелся! И в аджимушкайских каменоломнях, и в московских рукотворных подземельях, и в карстовых пещерах, и в заминированных гитлеровских бункерах – где только не побывал он со своими ребятами за время изнурительных тренировок и боевых рейдов! И сифоны с полной «подземной» выкладкой проплывал, и по шкуродерам ползал, и из-под завалов выходил… всякое бывало! Нет, не в этом дело – просто неуютно. Неуютно и как-то тревожно. И что самое неприятное, чем дальше, тем больше…