Владимир Михановский - Великий посев

…Исследование металлической пластинки еще более подняло интеллект местных существ во мнении Зерена. Он долго осмысливал продолговатый стальной предмет, которым был нанесен такой болезненный удар по стеблю. Рана оказалась столь глубокой, что ее пришлось врачевать с помощью активных биологических соединений, подобно тому как он исцелял болезни и увечья самих этих непонятных существ.

Сталь была неожиданно высокой пробы, мало на каких планетах, кроме его собственной, могли изготовлять такую. Вещество – высокочистое, почти без молекулярных вкраплений. Как могли эти неуклюжие, примитивные существа получить такой совершенный предмет? Может, он попал сюда из космоса? Нет, не следует спешить с выводами. К этой мудрости старый Зерен пришел давно.

Он поместил нож в мощное силовое поле, которое, подобно ножнам, окутало его. Затем последовала подземная вспышка, и прекрасный нож Курбана, украшенный восточными письменами, перестал существовать. Он рассыпался в пыль, на кусочки, обломки вещества.

Вспышка в глубине оазиса, глубоко под землей, сопровождалась легким гулом, который был слышен даже в кишлаке. Люди с недоумением поглядывали то в сторону горизонта, то на небо. Но даль была безмятежной – не было ничего, что напоминало бы внезапный самум или надвигающийся смерч.

Спокойным было и небо – на этот раз в нем не было облаков, которые время от времени сгущались над оазисом, изредка проливаясь долгожданным дождем.

И люди постепенно успокоились, возвратившись к прерванным делам.

…Зерен напряженно размышлял, пока его не осенила ослепительная мысль. Снова и снова возвращался он к ней, обдумывая детали.

Да, он, пожалуй, сумеет осуществить то, о чем мечтают старый Курбан и Атагельды, он выполнит для них те предметы, которые видит мальчик в своем воображении. Правда, на это уйдут остатки силовой энергии, в том числе и защитной.

Форма предметов была ясна, как и вещество, из которого их надлежит делать. Не ясно только, какой величины должны они быть, эти предметы, которые необходимы для кузницы.

С чего начать?

Зерен припомнил молот, которым в многокрасочном сне мальчика орудовал старый кузнец, и принялся за дело.

Пустое помещение для кузницы угнетало Курбана. Он с грустью поглядывал на приземистые саманные стены, на плоскую крышу, сложенную из опавших листьев. Столько усилий затрачено, и все впустую.

– А на что ты, дед, надеялся? – как-то спросил его Атагельды, когда они сидели вечером на крылечке хижины.

Дед вздохнул.

– Сам не знаю, – уныло развел он руками. – Очень по работе соскучился. Думал, может, у Ахметхана найдется для нас какое-нибудь оборудование. Вон сколько груза всякого тащил караван…

– Если что у него и есть, он не даст, – задумчиво произнес Атагельды, глядя в одну точку. – Не такой человек.

– Сам знаю, – согласился Курбан. – Да что теперь делать, кто скажет?

Помолчали.

– Печку мы сложим, – начал старик, прерывая паузу. – Мехи, как-нибудь исхитримся, из листьев сошьем. Но железа где взять нам! Хоть кусочек для начала…

Атагельды посмотрел на него отрешенным взглядом.

– Да и нож, как на грех, пропал, – с досадой добавил кузнец.

– Нож твой я недавно видел.

– Это где же? – встрепенулся Курбан. Атагельды рассказал о недавнем происшествии в зарослях оазиса.

– Я спас самый старый стебель, – заключил он свой рассказ.

– Стебель меня не интересует, – отмахнулся старик. – Что же ты сразу не рассказал?

– Не хотел волновать.

– А место, где вы подрались с Анартаем, найдешь? – Глаза Курбана заблестели.

– Найду.

– И местечко, куда нож кинул?

– Конечно.

– Может, Анартай туда потом смотался и нож подобрал? – озабоченно сказал кузнец.

– Он туда не ходил.

– Откуда знаешь?

– Я наблюдаю за ним все эти дни, – пояснил Атагельды. – Опасаюсь за старый ствол.

– А сам-то зачем туда ходишь?

– Дед, я ведь объяснял тебе много раз, – сделал мальчик нетерпеливое движение. – Возникает у меня тяга – вот и иду туда…

– Ладно, ладно, разберемся еще с твоей тягой. Не вековать нам здесь, в пустыне. Уж не знаю как, но когда-нибудь выберемся отсюда, и я поведу тебя к лучшему целителю. Говорят, он ученик самого Абу Али ибн Сины… А теперь вставай! – Старик вскочил со ступеньки, схватил за руку и поднял легонькое тело Атагельды.

– Что случилось?

– Пойдем в оазис!

– Ночь на дворе.

– Луна полная. Светло, как днем! – возбужденно проговорил старик, не выпуская руку мальчика.

– Что за спешка?

– Тяга у меня, понимаешь? – улыбнулся Курбан. – Тяга отыскать свой нож.

Атагельды пошел, хотя и с неохотой. Улица была пустынна. Кишлак спал. Спали и хижины, отгородившись от пешеходной части глухими глинобитными дувалами. Калитка в дом караванбаши была приоткрыта, и Курбан заглянул туда, но никого не увидел.

Вдоль улицы росли редкие стебли растения, сразу за околицей они шли погуще. Успевшие опасть листья образовали слой, который начисто скрыл песок.

Впереди шел Атагельды, за ним, отставая на несколько шагов, Курбан. Вслед за ними тащились огромные четкие тени. Под ногами слабо шуршали мягкие листья.

– Удивительный оазис, – заметил Курбан, – да благословит его аллах! Он все время наступает на пустыню и, видишь, побеждает ее. Спас нас от смерти, а потом дал приют и пищу целому кишлаку. Знаешь, мне даже временами и покидать его не хочется. Так и жил бы здесь всю жизнь.

– Ну и живи.

Старик возразил:

– А ты? Атагельды промолчал.

– Даже не знаю, где теперь границы оазиса… – пробурчал старик себе под нос.

Заросли становились все гуще. Иногда приходилось сквозь них продираться. Выручала еле заметная тропинка, проложенная Атагельды.

– Как ты только дорогу находишь? – сказал Курбан, еле поспевая за внуком.

Мальчик промолчал и на этот раз. С каждой минутой стебли становились все выше. Они давно уже перевалили за человеческий рост.

– Я сюда не ходил с того дня, как мы попали в оазис, – проговорил кузнец, тяжело дыша. – Поистине, здесь джунгли. Далеко еще?

– Нет.

– Не беги так, – взмолился старик. – Я не поспеваю за тобой.

– Уже пришли, – сказал Атагельды и остановился. – Вот он, ствол! – Медленными, какими-то торжественными шагами он подошел к старому растению, вымахавшему высоко в небо, обхватил его руками и прижался щекой к сморщенному стволу. Затем опустился на корточки, стал вглядываться в могучее основание, пошарил по нему руками и недоуменно воскликнул: – Здесь ничего нет.

– А что должно быть? – осведомился кузнец, который стоял рядом, скрестив на груди руки.

– След от ножа! Я сам видел, как после удара Анартая нож глубоко вонзился в ствол и из коры во все стороны брызнул сок…