Билл Болдуин - Приз (Рулевой - 3)

- Хорошо, - спокойно ответил Брим. Он не спеша проверил все, что полагается, включил ускорение для нормального разбега и легко поднял корабль. Он поднимал медленно, проверяя теперь себя самого. Как-никак прошли месяцы с тех пор, как он управлял космическим кораблем. Но когда они поднялись на тридцать тысяч иралов, Брим уже знал все и о себе, и о корабле. Он был удовлетворен и ожидал. Дальнейшее зависело только от Таунсенда.

- Ладно, Брим, - брюзгливо промолвил тот, - взлететь и набрать высоту всякий может. Ты, на-" верное, убедил кого-то наверху, что умеешь летать. Но пока что ты проявил себя как типичный карескрийский жулик. Покажи мне что-нибудь выдающееся, если снова хочешь летать на кораблях Флота.

- Вы уверены, что хотите этого? - спросил Брим.

- Я не привык попусту тратить слова со всякими подонками! - рявкнул Таунсенд. - Показывай, на что способен, иначе мы сейчас же поворачиваем на базу. У меня в отличие от тебя есть чем заняться.

- Ну, как угодно, - процедил Брим сквозь зубы. Он спокойно отключил внешнюю связь и все четыре схемы, гарантирующие автоматическую прокладку курса, - этого требовали задуманные им маневры.

- Эй, придурок! - тут же отреагировал Таунсенд, - ты только что отключил СОС, хочешь, чтобы мы убились?

- Возможно, - спокойно сказал Брим в интерком. - Вы как, готовы умереть? С этими словами он развернул корабль вверх дном и отключил генератор. Т-29 камнем пошел вниз.

- Гребаная Вселенная! - заорал Таунсенд. - Ты что делаешь, жукид?

- Отключаю вас от системы управления, - пояснил Брим, нажимая соответствующие клавиши, - и от катапульты. Вы сказали, что хотите чего-то выдающегося. Клянусь бородой Вута, вы это получите. - Перевернутый корабль между тем продолжал падать, как метеор, и до земли оставалось меньше тысячи иралов.

Таунсенд, визжа, замолотил по колпаку кабины кулаками. Примерно на тридцати иралах высоты Брим наконец запустил генератор и понесся над водой к базе - по-прежнему вверх ногами. Окатив ветровое стекло пеной, он миновал посадочную площадку на высоте не более двадцати иралов и заложил крутую петлю, закончив ее точно на тех же двадцати иралах высоты. Через несколько кликов он вернул кораблю правильное положение и помчался на высокой скорости в глубину суши, к Аталантскому холму, обходя ангары и деревья с искусством, приобретенным еще в юности, когда он водил рудовозы по забитым астероидами окрестностям Карескрии. Наигравшись вдоволь, он круто повернул корабль, положил его набок и провел сквозь одну из каменных арок, поддерживающих портовой виадук. На этот раз он услышал, как Таунсенд блюет в скафандр, и подумал: ничего не поделаешь, пора возвращаться домой.

Снова заложив круг над базой, он включил связь и запросил посадку. Разрешение он получил быстро, как и ожидал: он ведь нарушил все возможные правила! Брим засмеялся. Нет сомнений, что он в последний раз летал на чем-либо принадлежащем государству. Он испытал мгновенное раскаяние за те неприятности, которые по его милости будут у Клавдии, но тут же выкинул это из головы. Он не сам напросился на эту прогулку - придется Клавдии проявить понимание.

С Таунсендом, все еще страдающим в задней кабине, Брим вышел на мигающий рубиновый огонек посадочного вектора, снова выключил генератор и совершил безупречную посадку: корабль завис на собственной гравиэнергии за несколько длин корпуса над водой.

- Корабль ваш, - сказал Брим, когда они закачались над волнами. Ответом ему было молчание. - Итак?

- Н-не могу я, ублюдок, - выдавил из себя Таунсенд. - М-меня тошнит.

За словами последовали новые слабые позывы. Брим выключил интерком и повел катер вдоль сети каналов, ведущих к летному полю, улыбаясь уголком губ. Что бы там ни было, он все-таки получил удовольствие, посидев за пультом корабля. Он надеялся, что за это удовольствие ему не придется расплачиваться гауптвахтой впрочем, урок, который он получил на предмет государственной службы, того стоил. Никогда больше он не попадется на эту удочку. С этого дня для Вилфа Брима существует только частная деятельность. И если даже ему при этом летать не придется, так тому и быть. Он и в качестве бурильщика неплохо зарабатывает.

Он уже повернул на пандус, ведущий к ангарам, когда перед ним возник служебный глайдер базы с официальными флажками. На корме светилась надпись:

СЛЕДУЙТЕ ЗА МНОЙ

Брим, пожав плечами, двинулся за машиной на бетонную площадку с гравиподушками, отделявшую здание штаба от пяти квадратных кленетов ведомственных гравибассейнов и каналов. Большинство подушек было занято космическими судами разных форм и размеров, но одна, в первом ряду, близ стеклянной стены штаба, оставалась свободной. К ней и направил Брима служебный глайдер. Разворачивая катер, Брим зажмурился от яркого солнца. По ту сторону подушки стояли три человека. Среди них была Клавдия в ярко-желтом, облегающем спортивном костюме - ее он узнал бы где угодно. Брим поморщился. Нелегко будет выдержать ее вполне оправданный гнев.

Мужчина справа от нее был.., конечно же, Молдинг! Он тоже имеет полное право испытывать гнев - даже бешенство. Жаль, скорчил гримасу Брим: светловолосый офицер показался ему приличным парнем, хотя и из богатых.

Но кто же третий? Этот мужчина в строгом штатском костюме был Бриму как будто знаком. Расстояние между ними сократилось, и у Брима дрогнуло сердце. Только у одного человека во всей Вселенной могло быть это смуглое лицо, тонкие сухие губы, отвислые рябые щеки, коротко остриженные волосы и глаза, способные сверлить дырки в корабельной броне. Боспор П. Голсуорси, бывший первый пилот К.И.Ф. "Свирепый" и один из лучших рулевых во Флоте. Брим не видел его около семи лет - по всей вероятности, Голсуорси вышел в отставку. И что бы он ни делал здесь сейчас, его присутствие не сулит ничего хорошего тому, кто только что нарушил все существующие на базе - или над базой - правила.

Ну что ж, решил Брим, взбучка может подождать, пока он не пристроит на место Т-29; незачем вымещать свои неприятности на корабле. Поместив катер на гравиподушку, он зафиксировал оба тормоза, закрыл энергодроссель и вырубил генератор. Когда опустился трап, Брим услышал, как открывается задний колпак, и увидел краем глаза, как Таунсенд слез на бетон и припустился к раздевалке, не глядя по сторонам.

Через несколько циклов, отключив все корабельные системы, Брим снова обратил свой взор к тем троим, которые готовились излить на него свой гнев. Странно, подумал он, откидывая колпак: с чего это они ухмыляются?

***

У подножия трапа Брим отвинтил и снял шлем, щурясь на три идущих к нему силуэта - без затемненного щитка солнце сразу ослепило его. Он застыл на месте, сложив руки на груди, расставив ноги, выпятив подбородок навстречу морскому бризу. Если его и правда ждет нагоняй, так тому и быть. Он приготовился ко всему.