Амброз Бирс - Обнаженное солнце (сборник)

— Интересно, — сказал Бецинг, оглядывая всех присутствующих, — сколько еще среди нас монстров? Если кто-то смог отсюда выскользнуть, пройти незамеченным на кухню и незамеченным вернуться обратно… Он ведь вернулся, да? Конечно, все же на месте. Ну если это сделал один из нас…

— Может быть, его убил монстр, — тихо сказал Гэрри. — Вполне может быть, что монстр.

— Как вы сами сегодня отметили, монстру теперь, кроме людей, имитировать некого. И ему нет смысла сокращать свои, так сказать, резервы, — ответил Вэн Волл. — Нет, это не монстр. Это самый обыкновенный грязный убийца. В обычных условиях мы бы даже сказали “бесчеловечный убийца”, но теперь следует быть точным в определениях. Теперь среди нас есть и бесчеловечные убийцы, и убийцы-люди. Или один такой по меньшей мере.

— Итак, одним человеком стало меньше, — тихо сказал Норрис. — Как знать, может быть, теперь монстров больше, чем людей, и перевес на их стороне?

— Это пусть тебя не тревожит, — сказал Макреди и повернулся к Барклаю. — Бар, принеси свою палку с кабелем. Хочу кое-что проверить…

Макреди и Вэн Волл вышли в коридор. Секунд через тридцать за ними последовал Барклай со своим электрическим оружием. Норрис продолжал стоять у двери. Вдруг раздался крик. Это кричал Макреди: “Бар, Бар, скорее!”

Норрис, а за ним и остальные ринулись вперед. Киннер — или то, что было Киннером, — лежал на полу, разрубленный надвое гигантским тесаком Макреди. Вэн Волл корчился от боли на полу, потирая челюсть. Барклай, сверкая глазами, продолжал водить кабелем по останкам Киннера. На руках “трупа” появился странный чешуйчатый мех. Пальцы стали короче, ногти превратились в трехдюймовые, острые как бритвы когти. Макреди сделал шаг вперед, посмотрел на свой тесак и швырнул его на пол.

— Так вот, тот, кто пырнул ножом Киннера, может смело сознаваться. Он был бесчеловечным убийцей на самом деле, потому что убил нечеловека. Клянусь всеми святыми, что, когда мы пришли сюда, Киннер был безжизненным трупом. Но когда “труп” понял, что мы хотим ударить его током, он сразу ожил и начал менять свое обличие на наших глазах.

Норрис озирался по сторонам.

— Бог ты мой, ну и умеют же они притворяться! Надо же, сколько времени молиться Христу, о котором и понятия никогда не имел! С ума нас чуть не свел своими завываниями. Ну признайтесь, кто его зарезал? Сам того не зная, сделавший это оказал нам всем большую услугу. И хотелось бы мне знать, черт побери, как ему удалось выскользнуть из комнаты незамеченным. Это помогло бы нам быть более бдительными в будущем.

Кларк вздрогнул:

— Он так вопил, что перекрывал даже звук кинопроектора. Кто еще, кроме монстра, мог так орать?

— Вот оно что, — сказал Вэн Волл, осененный внезапной догадкой. — Ты ведь сидел у самой двери и почти за экраном.

Кларк кивнул.

— Теперь он затих. Он… Оно мертво. Мак, твой тест ни к чему не годится. Монстр это был или человек — Киннер ведь был мертв.

Макреди хмыкнул:

— Ребята, позвольте представить вам Кларка, единственного из присутствующих, про которого с уверенностью можно сказать, что он человек. Позвольте вам представить Кларка, который доказал свою человеческую сущность, пытаясь совершить убийство, из которого ничего не вышло. Но прошу вас всех воздержаться от подобных попыток доказательства своего “я” хотя бы на некоторое время. Я, кажется, придумал более подходящий тест.

— Тест, — радостно воскликнул Конант, но лицо его тут же омрачилось. — Опять, наверное, ничего не выйдет.

— На этот раз выйдет, — ответил Макреди. — Все смотрите в оба и слушайте. Пошли обратно в штабную палатку. Барклай, не выпускай свое электрическое оружие из рук. А ты, Даттон, следи за Барклаем. Клянусь адом, откуда выползли эти твари, я кое-что придумал, и они это знают. Они могут сейчас разбушеваться.

Все сразу напряглись, каждый почувствовал угрозу. Они настороженно и внимательно оглядывали друг друга, настороженно и внимательно как никогда. Кто стоит рядом? Человек или монстр?

— Что ты придумал? — спросил Гэрри, когда они вернулись в комнату. — И сколько времени тебе на это понадобится?

— Я и сам не знаю наверняка, — ответил Макреди хриплым от решимости голосом. — Но я знаю наверняка, что нашел безотказный способ. Он основывается на природе этих монстров, а не на привычных для нас понятиях. “Киннер” меня в этом убедил окончательно. — Макреди стоял, как застывшее бронзовое изваяние. Он наконец обрел уверенность.

— Похоже, — сказал Барклай, — что без этой штуки нам не обойтись, — и он поднял вверх палку с прикрепленным к ней раздвоенным кабелем. — Как у нас с электричеством?

Даттон ответил:

— Динамо в порядке и дизель наготове. Тот, кто прикоснется к этим проводам, умрет.

Заворочавшись во сне, доктор Коппер приподнялся и протер рукой глаза.

— Гэрри, — пробормотал он, — слушайте, Гэрри. Они, эти исчадья ада, эгоистичны до мозга костей. Чертовски эгоистичны. А, о чем это я? — Он рухнул обратно на лежанку и захрапел.

Макреди задумчиво посмотрел на него:

— Скоро мы все выясним. Но относительно эгоизма доктор абсолютно прав. Он, наверное, все время думает об этом во сне. Именно в нем и дело, в эгоизме. Они не могут иначе, понимаете, — повернулся он к людям, замершим в напряжении, пожирающим друг друга волчьими глазами. — Вы помните, что сказал доктор Коппер раньше? “Каждая часть этой твари сама по себе. Каждая часть — это целый самостоятельный организм”. Так вот, здесь и зарыта собака. Что такое кровь? В крови нет ничего таинственного. Кровь такая же ткань тела, как мышца или печень. Разве что жидкая.

Бронзовая борода Макреди раздвинулась в мрачной усмешке.

— Ситуация складывается благоприятная. Я уверен, что нас, людей, все же еще больше, чем вас, монстров. И у нас, у землян, есть свойство, которого явно лишены вы. Его не подделаешь, с ним нужно родиться, нужно быть человеком до мозга костей, чтобы тебя все жег этот неугасимый огонь, всегда толкал вперед. Мы будем драться, драться с яростью, которую вы попытаетесь подделать, но подделка эта будет не чета нашей ярости, а настоящая вам не по зубам. Ну что ж. Мы вступаем в открытую схватку. Вы знаете это. Вы давно знаете. Вы же умеете читать мысли. Вы же без своей телепатии шагу не ступите. Но сделать вам уже ничего не удастся. Слушайте все! У них должна идти кровь — если при порезе у них кровь не пойдет, значит, они не люди. Подделки чертовы! А если кровь пойдет, то, как только она отделится от тела, она осознает себя отдельной особью, такой же, как и все другие, они ведь тоже каждый по очереди отделились друг от друга. Ты понял, Вэн? Ты понял, Бар?