Фрэнк Герберт - Улей Хельстрома

Подойдя, он обратился к ней, назвав по Внешнему имени:

— В чем дело, Стелла?

— У нас возникли неожиданные трудности с этим ульем, и я хотела позвать Фэнси на помощь, но мне ответили, что вы дали ей другое задание, и ее нельзя отрывать.

— Да, все правильно, — сказал Хельстром, отмстив, что кто-то слишком буквально понял его инструкции о наблюдении за Фэнси. — Так что же случилось с вашими пчелками?

— Они набрасываются на королеву каждый раз, когда мы пытаемся вытащить ее, чтобы сфотографировать. В последний раз, когда это случилось, Фэнси велела позвать ее, мол, тогда она поможет.

— А что делать, если не удастся ее позвать, она не сказала?

— Она предложила добавить транквилизатор в питатель и воздух.

— Вы уже пробовали?

— Нам бы хотелось, чтобы пчелы были более активными.

— Понятно. А Фэнси не говорила о возможной причине?

— Она считает, что все дело в воздухе — возможно, в атмосферном электричестве или в химических веществах, испускаемых нашими телами.

— А можем ли мы сейчас снять этих пчел?

— Эд думает, что да. Он хотел еще раньше обратиться к вам, чтобы узнать, сможете ли вы поучаствовать в одной из съемок в лаборатории.

— Когда он хотел начать съемки?

— Сегодня вечером, вероятно, часов в восемь.

Хельстром помолчал, задумавшись о проблемах, требующих немедленного разрешения.

— Думаю, что смогу освободиться к восьми часам. Скажи Эду, пусть приготовится. Днем я посплю и, если что, смогу работать всю ночь, — он повернулся и пошел прочь, успокоившись: теперь все должно пойти, как по маслу. В этих пчелах он увидел метафору собственного Улья. Если Улей взбудоражится, то все пойдет наперекосяк. Работники станут действовать по своему усмотрению. Он просигналил оператору крана в центре студии, показал на себя и вверх, на вход в командный пост.

Клеть, подвешенная на длинной стреле крана, опустилась на пол студии с молчаливым изяществом богомола, настигающего свою добычу. Хельстром шагнул в клеть, и она подняла его вверх по широкой дуге, переместив на выступающую площадку верхнего этажа. Выходя из клети, Хельстром подумал, что это устройство обеспечивает меры безопасности и при этом служит в качестве ширмы. Никто не может забраться сюда без помощи оператора крана, и в то же время кран совершенно естественно воспринимается как лифт, создавая впечатление отсутствия иного пути для доступа в секцию Службы Безопасности.

Верхний этаж охватывал центральный колодец в половину протяженности сарая по периметру. Другая половина скрывала отдушины вентиляторов с проходами для визуального наблюдения за верхними подступами к долине. Канаты были аккуратно сложены витками и лежали на полу через равные промежутки, причем каждый канат прикреплялся к одной из перекладин перил. Эти канаты предназначались для аварийного спуска на нижний этаж студии, и работники Улья регулярно тренировались, хотя еще ни разу необходимости не возникло. Ни канаты, ни внутренняя стена за проходом, ни двери, ведущие в различные помещения Службы Безопасности, не были видны с нижнего этажа студии.

Хельстром пошел вдоль перил и почувствовал слабый запах пыли, что обеспокоило его — нужно напомнить бригаде уборщиков о недопустимости пыли в студии. Идя по рабочему помосту вдоль звуконепроницаемой стены и глядя вниз на организованно, без суеты, работающих людей, он дошел до последней двери в звуко- и светонепроницаемой перегородке.

Через темный проем в перегородке он прошел в комнату Старого Харви. Внутри было сумрачно, ощущались запахи Внешнего мира, проникающие через открытые вентиляционные башенки в дальнем конце. Вдоль внутренней стены напротив системы теплового уничтожения, способной выжечь весь сарай до несгораемых бетонных пробок, которыми можно быстро запечатать вход в Улей, располагалась консоль со светящимися зеленоватыми экранами. Теперешняя угроза заставила Хельстрома остро осознать необходимость всех этих защитных мер, которые уже столько лет являлись неотъемлемой частью общего сознания популяции Улья.

Заслышав шаги Хельстрома, Старый Харви оторвал взгляд от консоли. У старика были седые волосы и словно выдвинутое вперед лицо, как у святого Бернарда. Выпирающий подбородок усиливал это сходство. Карие, обманчиво приветливые глаза были широко расставлены. Как-то Хельстром видел, как Старый Харви обезглавил впавшего в истерику работника одним ударом тесака. Это случилось много лет назад, еще в его детстве, и та истерическая линия давно уже удалена из бридинг-процесса.

— Где наш чужак? — спросил Хельстром.

— Он немного поел, затем сполз вниз с гребня, — ответил Старый Харви. — Сейчас он направляется в верхнюю часть долины. Если он там остановится, то мы сможем наблюдать его через башенки с другого края и рассмотреть в бинокли. Разумеется, все внутреннее освещение выключено — чтобы уменьшить вероятность, что он заметит тут какую-то деятельность.

Правильная, осторожная мысль.

— Ты посмотрел материал по Портеру? Я заметил раньше, что ты…

— Я просмотрел его.

— И каково твое мнение? — поинтересовался Хельстром.

— Тот же подход, покрой и цвет одежды, маскирующий его в траве. Могу поспорить, он тоже станет выдавать себя за любителя птиц.

— Уверен, что ты бы выиграл это пари.

— Слишком уж много в нем профессионализма, — Старый Харви внимательно посмотрел на один из экранов и добавил: — А вот и он, там, где я и ожидал.

Экран показывал чужака, ползущего под прикрытием кустарника, чтобы сверху бросить взгляд на долину.

— Он вооружен? — спросил Хельстром.

— Судя по показаниям наших датчиков, нет. Думаю, у него есть фонарик и карманный ножик в дополнение к биноклю. Взгляни-ка: на гребне есть муравьи, и они ему досаждают. Видишь, он стряхивает их с руки.

— Муравьи? Когда в последний раз мы чистили этот район?

— Да уж месяц прошел, наверное. Уточнить?

— Не стоит. Просто отметь, что туда можно отправить на прочесывание небольшую бригаду. Нам нужно несколько роев для только что созданных секций гидропоники.

— Правильно, — Старый Харви кивнул и развернулся, чтобы жестами передать инструкции одному из своих помощников. Потом он вновь повернулся к Хельстрому и задумчиво произнес: — Этот Портер вел себя довольно странно. Я просмотрел всё, что он сообщил нам. По правде, сказал он совсем немного.

— Он совал нос не в свое дело, — сухо согласился Хельстром.

— Как ты думаешь, что они ищут?

— Мы чем-то привлекли внимание официального агентства, — ответил Хельстром. — Они не ищут ничего, кроме удовлетворения своей паранойи.