Роджер Желязны - Знак Единорога

— Это невозможно, — произнес я, поворачиваясь к Рэндому. Он уже поднялся, на несколько секунд предвосхитив мой жест.

— Принести тебе выпить, сестренка? — кивнул он в сторону буфета, беря ее за руку.

— О, благодарю!

Он увел ее и налил вина. По крайней мере на время ее обычное столкновение с Флорой было предотвращено. Мне показалось, что старые разногласия, столь памятные мне, все еще не стерлись. Что ж, я лишился ее общества, но сохранил мир в семье, а это для меня в данный момент было важнее всего. Рэндом может прекрасно провернуть такое дело, если захочет.

Я постучал по столу пальцами, скрестил ноги, снова выпрямил их, подумал, не закурить ли…

Он появился внезапно. Жерар в дальнем конце комнаты повернулся влево, что-то сказал и протянул руку. Через мгновение он сжимал левую, единственную руку Бенедикта, последнего члена нашей группы.

Так… Бенедикт предпочел прибыть через Карту Жерара, а не через мою, тем самым выразив мне свое отношение. Указывало ли это на существование союза против меня? По крайней мере расчет был на то, что я задумаюсь над этим фактом. Не по наущению ли Бенедикта Жерар решил поразмяться сегодня утром? Вполне вероятно.

В этот момент Джулиан встал, пересек комнату, что-то сказал Бенедикту и пожал ему руку. Движение привлекло внимание Льювиллы. Она повернулась, закрыв книгу и отложив ее в сторону. Потом улыбнувшись, она подошла к ним, поздоровалась с Бенедиктом, кивнула Джулиану, что-то сказала Жерару. Импровизированная конференция становилась все оживленнее. Так, так…

Четверо против троих и двое колеблющихся…

Я ждал, глядя на стоящих в другом конце комнаты. Все были здесь. Можно было начинать. И все же…

Соблазн был так велик! Я знал, что все мы были в напряжении, как будто в комнате внезапно возникло два магнитных полюса. Интересно, каким же образом расположатся кусочки металла?

Флора быстро взглянула на меня. Я не был уверен в том, что за ночь она не передумала. Конечно, если ничего не случилось. Нет, я был уверен, что угадал следующий ход.

Я не ошибся. Я услышал, как она буркнула что-то насчет жажды и стакана вина, повернулась и направилась ко мне, точно ожидая, что Фиона последует за ней. Когда все остались на своих местах, она заколебалась, внезапно ощутив себя в фокусе всеобщего внимания, но, приняв решение, подошла ко мне.

— Корвин, — вымолвила она, — налей мне, пожалуйста, вина.

Не поворачивая головы и не отрывая взгляда от живой картины передо мной, я бросил через плечо:

— Рэндом, будь добр, налей Флоре бокал вина!

— Пожалуйста! — ответил он, и я услышал бульканье.

Флора кивнула, не улыбнувшись, и прошла мимо меня направо. Четыре на четыре, моя дорогая Фиона, пылающая лучами пламени в центре комнаты.

Она прекрасно все понимала и была в полном восторге! Фиона тут же повернулась к зальному зеркалу в темной, покрытой изощренной резьбой раме, висевшей между двумя стеллажами, и начала поправлять выбившийся из-под прически локон у левого виска.

Она сделала шаг, и среди красно-золотых узоров ковра у ее левой ноги что-то сверкнуло зеленью и серебром.

Мне захотелось одновременно выругаться и улыбнуться. Вот стерва, опять она с нами играет! Но это у нее всегда великолепно получалось… Ничего не изменилось. Я шагнул вперед, не улыбнувшись и не выругавшись. Этого она и ожидала.

Но Джулиан тоже шагнул к ней, немного опередив меня. Он стоял чуть ближе и, вероятно, увидел вспышку на долю секунды раньше меня. Джулиан осторожно нагнулся и поднял лежавшую на ковре драгоценность.

— Твой браслет, сестричка, — любезно произнес он. — Кажется, эта глупая вещичка покинула твою кисть. Позволь мне.

Она протянула руку и улыбнулась ему из-под опущенных ресниц. Джулиан застегнул браслет с изумрудами. Покончив с этим, он обвил ее ручку своими и повернулся к союзникам. Те искоса посматривали на него, притворяясь, что заняты своими делами.

— Мне кажется, тебя позабавит анекдот, который мы сейчас послушаем, улыбнулся Джулиан.

Она улыбнулась ему еще любезней и очаровательней и высвободили свою руку.

— Благодарю тебя, Джулиан. Уверена, что когда мне его расскажут, я буду очень смеяться. Боюсь, что как всегда — последней, — Фиона повернулась и взяла меня под руку и проворковала: — Но сейчас мне больше всего хочется вылакать бокальчик вина.

Я отвел ее в свой угол освежиться. Пять на четыре.

Джулиан, который не любил выдавать своих чувств, принял решение секундой позже и присоединился к нам. Он налил себе бокал, отхлебнул вина и секунд десять-пятнадцать внимательно смотрел на меня, после чего произнес:

— Кажется, мы все в сборе. Когда же ты собираешься поведать нам, что у тебя на уме?

Я повысил голос и сказал, глядя в другой конец комнаты:

— Время пришло. Устраивайтесь поудобнее!

Все подошли поближе, подтащили кресла, уселись и подлили себе вина. Через минуту все приготовились слушать.

— Спасибо, — промолвил я, когда все успокоились. — Я хотел бы многое рассказать вам и, может быть, кое-что даже расскажу. Что именно, зависит от того, что будет сказано вначале, поэтому начнем. Рэндом, расскажи всем то, что вчера рассказал мне.

— Согласен, — проронил он.

Я сел за стол, а Рэндом занял мое место, откинувшись на спинку кресла. Я вновь услышал историю о том, как Бранд связался с Рэндомом, и как Рэндом попытался его выручить. Это была краткая версия, без размышлений и выводов, но со вчерашнего дня они не вылезали у меня из головы. И несмотря на пропуски в рассказе, я знал, что остальные мысленно дополняют их. Именно поэтому я и хотел, чтобы первым говорил Рэндом. Решение было принято мной накануне. Попытайся я просто высказать свои подозрения, все почти наверняка решат, что это уловка и что я просто отвлекаю от себя внимание. После этого они немедленно захлопнут для меня створки своих раковин. Я почти наяву чувствовал металлические щелчки, один за другим, ожидая их щелканье. А там, сколько бы они не думали, что Рэндом скажет им только то, что я захочу, но они его выслушают, хоть и будут прикидывать без конца — врет он или нет. Они будут играть идеями, пытаясь прежде всего понять, зачем я их собрал. На какое-то время они примут на веру рассказ Рэндома при условии, что позже он будет подтвержден новыми фактами. И они будут ждать, где мы возьмем эти факты. Меня самого это чрезвычайно интересовало.

Ожидая и размышляя, я наблюдал за ними. Бесплодное, но неизбежное занятие. Не только подозрительность — простое любопытство требовало, чтобы я искал на лицах улики, выражения, знаки. Для меня не было более знакомых лиц. По крайней мере, я считал, что знаю их лучше любых других. И конечно же, эти лица мне ничего не сказали. Может быть, правда, что лучше всего судить о человеке по первому впечатлению. Что только тогда и смотришь на него по-настоящему, а потом уже мысленно просто проигрываешь внутри себя кассету с записями своего первого впечатления. Мой мозг достаточно ленив, чтобы в это можно было поверить. Он при первой же возможности использует свои способности к абстрактному мышлению, чтобы избежать лишней работы. Поэтому он притворяется, что ничего нового никогда не происходит. На сей раз я заставил его работать, но и это не помогло. Джулиан сохранял обычное выражение лица: слегка скучающее, слегка довольное. Жерар казался то удивленным, то разгневанным, то задумчивым. Бенедикт был мрачен и подозрителен. Льювилла — как всегда, печальна и непроницаема. Дейдра выглядела встревоженной. Лицо Флоры выражало молчаливое согласие, а Фиона изучала прочих, не исключая и меня. Составляла свой собственный каталог реакций.