Постчеловек - Алексей Стацевич
— Кэт, а давай встречаться? — И зачем-то добавил: — Пожалуйста.
Девушка поперхнулась:
— Котик, ты чего несешь? Безалкогольное пиво в голову ударило?
Глядя на недовольную подругу, Костя помрачнел.
— Прости, с дуру ляпнул, — промычал он.
— А знаешь, я ценю твою решительность, Котик, — вдруг улыбнулась Кэтька, — и обещаю, что подумаю и сообщу, если…
Договорить она не успела — танцовщица, повиснув на шесте головой вниз, одним движением расстегнула бюстье и бросила его в направлении их стола. Обнаженная грудь тут же покрылась мелкими квадратиками цензуры…
— Ну не-е-ет!
— Фу-у-у!
Пока парни бурно негодовали, стриптизерша закончила выступление и, покачивая бедрами, удалилась со сцены.
Вновь заиграло техно.
Глава 5−2
— Блин, пацаны, вы как будто в первый раз лайт-стрип смотрите! — задорно удивился Яковлев. Несмотря на недосказанность, слова подруги породили в нем неподдельное воодушевление. — Всегда же цензура была!
— А мне понравилось! Вот бы только еще никто не отвлекал… — скосившись на Костю, Кэтька облизнула сладкие от коктейля губы и снова закурила. — Мальчики, в танце главное не грудь, а красота изгибов и эстетика движений!
— Вот иди и эстетируй… Эстетствуй! — не согласился театрал. — А мы хотим на сиськи попялиться!
Кэт, затянувшись дымом, игриво проворковала:
— Бедный мальчик! Расстроился, что ему не дали на сисечки посмотреть! Ай-яй-яй! Ну хочешь, свои тебе покажу? В реале? — И, когда Лялик растерянно захлопал глазами, язвительно продолжила: — И чего ты на меня вылупился, извращуга? Голенькой представляешь?
— Нет… кхм… Нет, Кэт! Ты чего? — окончательно смутился Лялик.
— Да шучу я! Неужели не понял? — Девушка откинула недокуренную сигарету в сторону, и та растворилась в воздухе. Встала: — Короче, вы как хотите, а я танцевать! Котик, ты со мной?
Яковлев замотал головой:
— Не, Кэт, я же не умею, ты знаешь!
— Знаю! Поэтому и зову! Поржать! — хихикнула она и вприпрыжку поскакала на танцпол. Музыка заиграла чуть громче.
Друзья, неловко переглядываясь, остались сидеть на диванах.
— Кэтька в своем репертуаре. — Филя побарабанил пальцами по столу. — Вечно всех оскорбит, унизит — и свалит довольная. И зачем мы только с ней дружим?
Лялик, до сих пор чувствующий обиду за «эпизод с сиськами», наигранно усмехнулся:
— Подрастешь — узнаешь, зачем дружат с девочками. Хотя вон Кот уже знает!
— Я-то чего?
— Ато я не вижу, как ты на Кэтьку пялишься!
— Как?
— Да черт тебя знает, как… как голодный тюлень на ведро с рыбой! — Театрал засмеялся. — Втюрился, да?
— Ничего и не втюрился!
Лялику, как показалось, ответ был и не нужен.
— Кот и Кэт! Котька и Кэтька! — радостно подразнил он. — Да вы только из-за одних прозвищ должны быть вместе! Но раз не втюрился, то не втюрился, как скажешь. Кстати, заметили, что она в последнее время все реже и реже с нами тусуется?
Кто-кто, а Костя заметил!
— Может, дела какие, — предположил Фил.
— Да не, рыж, — покачал головой Лялик, — по-любому парня себе нашла. Или девчонку! Либо тут, в нэте, либо в реале.
Яковлев напрягся от этих слов друга:
— Думаешь?
— Да сто процентов! — заверил театрал. — А ты чего разволновался-то? Говорил ведь, что не втюрился! Обманул, да?
Он, довольный, что вывел Костю на чистую воду, вновь засмеялся… и вдруг, выпучив глаза, схватился за голову и замер, постанывая сквозь стиснутые зубы. Губы мигом окрасились в синюшный оттенок.
Товарищи переглянулись.
— Ляль, ты чего? — Филя легонько дотронулся до плеча друга.
Вместо ответа театрал, не отрывая пальцы от головы, неестественно согнулся и медленно сполз вниз. Тихо выдохнул из-под стола:
— Фигово… как-то.
— В смысле фигово?
— Не знаю. Боль… по всему телу. И голова… кружится, что ли. Дай руку. — Ляля с помощью рыжего с трудом поднялся с пола. Плюхнувшись на диван, положил руки на стол и лег на них, с трудом выдавливая слова: — А-а, голова прям на части разрывается… Что-то совсем… нехорошо. Сознание как будто теряю.
Костя и Фил снова переглянулись.
— Ляль, заканчивай нас так пугать! Выйди в реал! — скомандовал Яковлев.
— Выхожу, — сиплым голосом ответил тот. — Не получается.
Висящие над ними софиты погасли и отчетливо хрустнули. На стол посыпались осколки стекла.
— Так, тут какая-то нездоровая фигня происходит! — испугался Филя. — Я за Кэт. Пусть она его отсюда принудительно вытаскивает.
Рыжий бросился к танцующей неподалеку девушке.
— Блин, Кот, а вдруг мне в реале… на самом деле плохо стало? — по-прежнему лежа на руках, вновь просипел театрал. — И сюда эффект дошел?
— Сомневаюсь, что это так работает, — покачал головой Яковлев и глянул в сторону, куда убежал рыжий — тот торопливо вел к ним растерянную Кэтьку.
— Надеюсь.
— Ляль, да не переживай ты так, все будет нормально, — положив руку на плечо друга, подбодрил Костя и пояснил свои слова: — Ну что может случиться? Помрешь здесь неизвестно почему? Так сам же знаешь, что в нэте нельзя умереть! Точнее…
— Точнее — нельзя, умерев в нэте… из-за этого умереть и в реале… — невнятно прохрипел театрал. — Помню. Девятый основной закон.
Костя присел рядом:
— Вот-вот! Если что, тебя просто выкинет отсюда, и все дела. Поэтому я более-менее спокоен! Потому что все в порядке… Или не в порядке? — Он прищурился: — У тебя пена идет, что ли? Не могу рассмотреть. Ну-ка подними голову!
Лялик попробовал приподняться на локтях, но вместо этого его руки стремительно поехали в сторону. Так и не найдя точку опоры, он соскользнул с дивана и рухнул на пол. Лежа на животе, задергался в конвульсиях.
— Что с ним⁈ — Встревоженная Кэтька оказалась рядом как раз в тот момент, когда Лялик растянулся на полу. Присела рядом и со словами: «Могли бы и помочь!» перевернула товарища на спину… и сразу же отпрянула — Лялик продолжал биться в судорогах, его глаза закатились, а изо рта двумя ручейками струилась кровь.
Костя развел руками:
— Первый раз такое вижу… Мне кажется, это ошибка системы. Может, баг?
— И поэтому его так плющит⁈
— Ну… полагаю… —
