Обратный отсчет: Тлакантский синдром - Токацин
Гедимин покачал головой.
…Спать сармат лёг за семь часов до подъёма — и надеялся, что хотя бы в этот раз они не промелькнут, как одна минута. После сорокачасовых суток Равнины мозг никак не мог перестроиться. «Что, уже?» — недовольно подумал он, когда — по ощущениям, почти сразу же — что-то зацепило его ладонь. Сигнала побудки сармат не услышал и попытался провалиться обратно в сон — но его выдернули ощущения в ладони и чей-то шёпот.
— Он что, и спит в скафандре?
— Псих, — прошептал другой; голоса показались Гедимину смутно знакомыми. Кто-то возился с его ладонью, пытаясь поддеть чувствительную пластину. Потом уронил кисть и сместился к запястью.
— Ага, поддалось… Hasu! А тут где шов?
— Дай глянуть… Оно вскрывается, я точно помню. Как раз посредине руки. Ты, наверное, не там ищешь…
Кисть упала неудобно, Гедимин машинально шевельнул пальцами. Кто-то резко выдохнул.
— Хватит ковыряться! Бей, и так проломишь!
Гедимин открыл глаза, вскинул руку, но на долю секунды опоздал — арматурина скользнула по предплечью. Верхний слой обшивки треснул, броня загудела. Сармат качнулся вперёд, вцепился пальцами во что-то охнувшее. Перед глазами мелькнул прут арматуры. Вторая рука ухватилась за складки плотного скирлина. В левом ухе загудело — арматурина всё-таки зацепила наушник.
«Saat hasesh!» — вспыхнуло в мозгу и погасло. Сармат ударил один ухваченный «предмет» о другой, потом ещё дважды. Кто-то из них вскрикнул, оба обмякли. Под потолком вспыхнул свет. Дверная створка влетела в паз.
— Теск! — крикнул с порога комендант, шарахаясь обратно в коридор. Гедимин разжал руки. Двое сарматов скорчились на полу, закрывая разбитые лица. Рядом валялись два толстых прута, каждый по полметра длиной. Конец одного из них слегка сплющился. «Сталистый фрил,» — мелькнуло в голове сармата. «Где только взяли…»
— Он… — прохрипел один из налётчиков, пытаясь приподняться. Гедимин несильно пнул его в бок. Комендант, так и замерший посреди коридора, охнул.
— Вломились в отсек, напали во сне, — быстро проговорил Гедимин, показывая филку след от арматурины на руке и поворачиваясь повреждённым наушником. — Могли бы убить. Охрану позвал?
…На когтях осталась кровь — сармат машинально в кого-то всадил их. Почистить не успел — в барак вошёл патруль. Следом с грохотом выкатилась в коридор самоходная тележка медчасти.
— Ага, — патрульный махнул сканером над арматуриной, поднял её, осмотрел сплющенный конец, перевёл взгляд на свежую щербину на шлеме. — Замах был что надо. Знаешь их? Ссорились?
— Они из одной бригады, ремонтники на ИЭС, — доложил охранник, копающийся в наручном смарте.
— С утра всё было тихо, — донеслось из коридора — там расспрашивали коменданта. — Ну да, заметил бы. Он не выходил, точно. Зашёл к себе и лёг. Не знаю, не следил. Но ходит всегда в нём. Может, прирос.
— Рваные раны, сотрясение мозга, перелом костей носа… да, плевра нарушена незначительно, — медик, проводив тележку с ранеными, развернулся и помахал передатчиком из коридора. — Чем ты их так? А-а. Хорошие когти. Чуть-чуть до лёгкого не достал.
Гедимин угрюмо сощурился. Патрульные переглянулись.
— Напали-то на него, — сказал один. — Самооборона, как есть.
— Выдирать когтями сердце — перебор, — отозвался другой. — Он со станции. Так туда и пойдёт — с когтями в крови?
— До утра подержим? — неуверенно предложил третий. — Нужно же станцию уведомить. Надо им там такое или нет.
«Такое…» — Гедимин покосился на окровавленные перчатки. «Зачем я когти выпустил? И так бы не вырвались. И эти ещё… Чего их принесло-то? Из-за вчерашнего? М-мать моя пробирка…»
— Давай в карцер, — буркнул патрульный. — До утра, а там посмотрим. Сам пойдёшь, или «чёрных» позвать?
…Остатки розоватой воды утекли в сток. Гедимин с сомнением посмотрел на мокрые когти. «Ладно, продезинфицируем нагревом…»
Он думал о сфалте, валяющемся под матрасом в бараке. «Не полез бы кто обыскивать. Комендант там… или ещё кто-нибудь с арматурой. Чего они на меня взъелись? Был бы без скафандра — наверное, не выжил бы… ну, руку точно сломали бы.» Он покосился на жёлтую проплешину на предплечье. Рука под ней даже не чесалась — ипроновые щитки приняли удар на себя.
Дверь лязгнула.
— Выходи давай, — буркнул охранник. — Зря только воду перевёл!
В коридоре стоял угрюмый Унурат. При виде Гедимина его слегка перекосило, он резко отвернулся и махнул рукой.
— Бегом на объект! Двух филков в отряд всунули, — доволен⁈
Гедимин ошалело мигнул.
— Полбригады разом выбыло, — Унурат уже шёл по коридору, не оглядываясь, но сармат быстро нагнал его. — Двое в больнице, хорошо, не насмерть. Ещё тебя по карцерам искать…
Гедимин фыркнул.
— Это я по чужим отсекам лазил с арматурой⁈ — он сунул командиру в лицо повреждённый рукав. — Это вот что? У вас на станции так принято?
Унурат встряхнул головой и на мгновение стиснул зубы.
— Арматурой?.. Говорил же — не пихайте недомерков в отряд! Хватило же дури…
«Борга…» — Гедимин невольно поёжился. «Точно же. Вчера ещё шипели про скафандр. Решили, что сплю я точно без него… Борга! Он-то жив⁈»
— Что с филком? — быстро спросил он. Унурат скривился.
— На смене, ждёт. И ещё двое, тебе на радость. Расформируют наш отряд ко всем «макакам»! Двое, считай, выбыли на неделю, тут ты ещё…
«Живой,» — Гедимин облегчённо вздохнул. «Решили сначала меня — он-то один точно не отбился бы. Сарматы, saat hasesh…»
— Уйми недоумков, — посоветовал он, подойдя к Унурату вплотную. — Боргу не трогать, других филков тоже. В рабочее время, в нерабочее,
