Корабль неспасенных - Сима Кибальчич
– Хмм, – набитый рот мешал усомниться.
– Так вот, мой командир. В твое отсутствие я решила выпустить существо погулять.
– По внешним контурам отсеков же невесомость.
– Ничего, я выдала правильную обувь. А скафандр ему по-прежнему не нужен.
– Замечательно.
– И теперь оно работает над тем, как угнать у тебя корабль.
– Скорее уж у тебя.
– Хорошо. Как угнать меня у меня. Романтично звучит. Это каламбур?
– Несомненно, моя красавица. Так что за план?
Наиль спрыгнула со спинки кресла и подошла вплотную. Павел инстинктивно пододвинул ближе недожёванный кусок мяса.
– Пока оно пытается понять мое устройство. Ходит, измеряет, чертит. Местами точно, местами смешно выходит. Я не я, а какая-то недоразвитая утка. Добралось до рубки управления. Подергало рычажки, покомандовало голосом. Я показала ему сложные картинки. Дальше попыток выяснить местоположение дело пока не дошло, а навигационные данные для него – темный лес.
– Это все Марк?
– Да. Умненький уродец. А Игорь, как появляется, теперь усиленно ищет тебя. Подозреваю, планирует придавить и узнать, где-таки Женька. Хотя тебе самому не помешало бы это выяснить.
Павел вздохнул и водрузил на прозрачный столик профитроли с большущей кружкой черного кофе. Не отвертеться от выяснения отношений с проклятой троицей. С Женей он и вовсе опасался видеться. Внутри натянутой струной пело раздражение.
– Ну и где этот недоделанный монстр?
– О! Я тебе покажу. Загнала в тренажерный зал. Ты вот не посещаешь, подумала хоть его пристрастить к спорту. Не надо на меня так смотреть, скучно здесь одной, а ты сам разрешил поиграть.
Тренажерный зал встретил Воронцова плавными обводами перекрытий со встроенными эластичными тренажерами. Гомункул прокачивал силушку в зверококоне. Внутрь прозрачной сферы к находящемуся в центре телу тянулись щупальца. Они дергали за плотно обтягивающий костюм с разной частотой и интенсивностью. Человек напрягал мышцы, управлял телом, чтобы устоять на месте. Проницаемый изнутри кокон постепенно сжимался и нужно было не просто устоять, но и не вывалиться частью туловища за его границы. Очень полезно для тренировки координации и силы. Но зрелище жуткое: мерзкое членистоногое дергается в прозрачном яйце.
Существо заметило Воронцова, и кокон распался, выпуская его наружу.
– Наконец-то ты, босс! Давно не виделись. Прятался что ли от меня?
– Привет! – нейтральным тоном ответил он. – Решил заняться спортом?
– Случайно. В основном тебя ищу. И еще одну невидимку.
– Ты Игорь?
– Он самый. Странно, что ты здесь главный, но не понимаешь, кто перед тобой.
– А меня зачем ищешь?
– На нашей последней встрече я так и не понял, что происходит. А сейчас еще больше не понимаю. Теперь еще чертов бурильщик мне письма пишет. Но этой хитрой лисе я теперь не верю. Расскажи, во что я вляпался? Это тюрьма будущего?
Воронцов даже закашлялся от такого вопроса. Тюрем как таковых в настоящем не существовало. Хотя пока шло расследование могли посадить и под силовой колпак.
– Почему думаешь, что в тюрьме?
– Предполагаю. Душу перегрузили в новую оболочку. В клон, какой-нибудь. У нас уже пытаются это сделать. У вас, наверное, научились.
– Где бы тебя так долго хранили до перезагрузки?
– Подозреваю, разбитое тело просто законсервировали. А сейчас, когда совсем научились перезагружать, отправили нас отбывать наказание. Сунули всех троих в уродливую оболочку и выбросили в клетке в космос.
– Троих?
– Я, Рынски, который пытается пропарить мне мозги своими посланиями, и Женька. Эта сучка ничего не пишет, ничем себя не выдает. Но я ее чую рядом. Да и ты сам называл ее имя. Так и скажи, тюремщик, какую отсидку нам прописали? Есть ли в этой тюряге другие зэки?
– А ты как думаешь, учитывая преступление?
– За участие в групповом самоубийстве раньше была только промывка эмоций и наблюдение. А я и вовсе случайно на крыше оказался, свою девку искал. И упал случайно. Невинно осудили.
В напряженном развороте тела и во взгляде исподлобья угадывалось настороженное наблюдение. Он хотел понять, что Воронцов знает и что думает. Вспомнилось странное обвинение Жени.
– Разве не вы с Марком организовали этот кошмар смерти?
Гомункул зловеще сморгнул и оскалился. Лепнина лица выглядела страшно. Захотелось оказаться как можно дальше.
– Какая чушь. Мы что? Согнали тысячи людей на небоскребы угрозами и шантажом? Такое могла брякнуть только Женька. Надеюсь, ты на эту дуру не повелся?
– Тебе какая разница, на что я ведусь?
Тот дернулся, явно пытаясь сдержать гнев. Оперся спиной о распечатанный зверококон.
– Будь осторожен, босс. Сегодня ты ее трахаешь, завтра ей доверяешь. А потом она тебя кидает и отправляет на верную смерть. Думаешь, почему она не появляется, не пишет собственных длинных писем?
– Почему?
– Забилась в нору от страха. Потому как предала меня.
Это походило на правду.
– А Марк?
– Что Марк? Он играет в собственную игру, недоделанный псих. Бомба с взведенным механизмом. Не верит в мою версию о наказании. Хочет управлять всем телом и добраться до корабля. Любит командовать сразу всеми на этом свете, поэтому лжет и выкручивается. И до тебя доберется.
– Зачем добираться? Я уже здесь.
– Но так и не ответил на вопрос. Эта тюрьма?
– Нет. Это корабль, который летит на Землю. И вы вместе с ним.
– Окей. Предположим я тебе верю. Тогда вытащи меня из этого тела. Или чокнутого бурильщика. Раздели, не издевайся.
– Я не знаю, как. Да и зачем мне это.
Игорь прищурился. В разноцветных глазах блеснуло злостью.
– Я понял. Тебе так удобнее нас контролировать. Не разбежимся, как тараканы, в разные стороны.
– И это тоже, – улыбнулся Воронцов.
Правильнее бы попытаться найти общий язык с этим злым и, возможно, опасным мужиком. Но переступить через собственное неприятие сложно, ему никогда не импонировала животная самцовость, готовность бить, а не искать компромиссы.
– Хм, значит, чертов бурильщик прав...
– В чем?
Игорь сунул ладони в карманы и завел глаза к потолку. Кадык кривил шею, между ключиц темнела впадина. Раздумывает, говорить, или нет…
– Думает, что смог бы и сам управиться с кораблем, – и Игорь уставился едким сверлящим взглядом.
– Да неужели, – усмехнулся Воронцов.
В какую игру его пытаются втянуть?
– Надеется, скотина. При одном условии.
– Каком?
– Верить ему нельзя. Но и тебе тоже…
–
