Река меж зеленых холмов - Евгений Валерьевич Лотош
– Ты… не лжешь, момбацу сан, – неуверенно откликнулась девушка. – Ты веришь в то, что говоришь…
– Я не верю, я знаю. Момбацу сан Тархан, может, ты все-таки снимешь со своей племянницы эту дрянь?
Гулан, судя по его виду, проглотил едкий ответ. Он опустился перед девушкой на колени и раздернул у нее на шее балахон, так что стал виден серебристый обруч. Ни слова не говоря, он ухватился за него пальцами. На его руках вздулись внушительные мускулы, и ошейник с легким хрустом развалился надвое. Саматта слегка опешил: голыми руками порвать полусантиметровой толщины стальной прут – насколько же силен этот мужик? Впрочем, возможно, просто не выдержали замки. Тархан отбросил обломки в сторону и поднялся, отряхивая руки.
– Откуда ты узнал об ошейнике, чужак? – грубо спросил он. На время с него слетела вся показная цивилизованность, и перед Саматтой стоял дикарь – разгневанный и могучий, не терпящий никаких препятствий и противоречий. – Говори!
– Ты недооценил меня не только в части знания ваших обычаев, вождь, – ровным тоном откликнулся Саматта, расслабляясь и прикрывая глаза. – Нижайше извиняюсь, но на твой вопрос я не отвечу.
Ноздри гулана яростно раздулись, но он сдержался.
– Ветер призывает меня, – сухо сказал он и снова пнул в бок незадачливого помощника, на сей раз несильно. – Поднимайся, Наваха, как следует с тобой я разберусь потом. Момбацу сан Панариши, в следующий раз можешь прийти ко мне домой. Ты тоже, момбацу сан Саматта. Обещаю вам воду и гостеприимство. Вы хотели сказать мне что-то еще?
– Только одно, – Семен поднялся таким же гибким слитным движением, что и Тархан. – Кони, что пасутся у подножия – твои. Я привел их тебе в подарок.
– Вот как? Ты знаешь, что можно подарить такому человеку, как я…
– Знаю. Именно человеку. Не твоему клану, не твоему роду, а тебе лично. Эти кони выведены с применением генной инженерии. Они быстры и выносливы, могут в день покрыть пятьдесят верст, неся на себе двоих взрослых мужчин.
– Я принимаю твой подарок, – кивнул гулан. – Мне нечем отдариться, но я не забуду. Я оставлю тебе своих коней, момбацу сан Панариши, чтобы ты мог вернуться домой.
– Не стоит, – лениво Семен помахал в воздухе рукой. – Неподалеку нас ожидает джип, на нем мы и вернемся. Есть только одна небольшая проблема – жеребцы стерильны. Они не дадут потомства. Но если мы станем добрыми соседями, ты получишь и других лошадей – ничуть не хуже этих, но при том плодовитых.
– Думаешь, ты подцепил меня на крючок? – внезапно усмехнулся гулан. – И что я за лошадей продам свою душу? Ты ошибаешься, шаман.
– Не думаю. Но дружба всегда крепче, когда получаешь за нее достойную награду, верно, момбацу сан Тархан? – подмигнул ему Семен. – И кони – лишь малая часть выгоды, которую ты можешь получить. А теперь не смею больше задерживать.
– Чистой тебе воды в пустыне, – откликнулся гулан. Он переливчато свистнул – охранники у подножия холма встрепенулись и потрусили к лошадям – повернулся и размашистым шагом пошел вниз с холма. Незадачливый Наваха, прижимая локоть к боку, пошатываясь и утирая кровь с лица, поплелся за ним.
Девушка, бросив на Саматту неуверенный взгляд, тоже было повернулась, но Саматта остановил ее, коснувшись плеча.
– Сама Мизза, – сказал он. – И все-таки не забывай мои слова. Ты – человек, ничуть не хуже остальных. Тебе не грозит опасность внезапно сойти с ума. Это чушь, придуманная неумными людьми. Твои способности – дар, а не проклятие. Используй их с умом, во благо, а не во зло, и все закончится хорошо. Ведь все всегда заканчивается хорошо, верно? – он слегка улыбнулся ей.
Девушка оглянулась на приостановившегося Тархана, потом снова взглянула на Саматту.
– Я запомню, момбацу сан, – прошептала она, после чего повернулась и со всех ног, насколько ей позволял балахон, бросилась вниз по склону.
– Для некоторых особо одаренных историков напоминаю, – фыркнул Семен, – что у гуланов с женщиной чужак может заговорить только с разрешения отца, мужа или иного близкого родственника. А за прикосновение вообще могут убить на месте. Так что ты, блистательный господин Саматта, невежа и грубиян, которого спасает только статус глупого иностранца. Но удачный у тебя вышел экспромт, ничего не скажешь. Я не сообразил на его родственных чувствах сыграть.
– Сыграть на чувствах? – Саматта недоуменно посмотрел на него. – Ты о чем?
– Ты хочешь сказать, что наобум палил? Ну и ну… – Семен покачал головой. – Мати, ты что, не чувствовал его отношения к девочке?
– Я… – Саматта облизал губы. – Нет, не чувствовал. А должен был?
– Да у тебя эмпатия отключена, что ли? Мужик страшно нервничал, что притащил ее сюда, в неизвестность, без надлежащей охраны. Возможно, он ее вообще в первый раз на серьезное дело взял. Я думал, что ты сам все прекрасно видишь.
– Рис, я не могу все время шпионить за людьми. Так невежливо. Если бы кто-то у меня в голове копался во время разговора, я бы точно обиделся. Иногда я смотрел на эмоции, но только мельком.
– Мати, – Семен в упор взглянул на него черными глазами, – ты странно рассуждаешь. Я понимаю, что катонийские понятия о вежливости у тебя в подкорке сидят, но не забывай и о мере своей нынешней ответственности. Ты просто не можешь себе позволить работать в белых перчатках. Какие вежливость и деликатность, ты вообще о чем? Не ты ли совсем недавно интересовался, как избежать смертей по нашей вине? Твоя неверная интерпретация реакции собеседника в ходе переговоров может привести к войне и к тысячам смертей. По-твоему, это адекватная цена за соблюдение этикета?
– Прости, – покаянно откликнулся Саматта. – Не подумал.
– Прощать тебя не за что, просто прими к сведению. И учти, что вежливость – всего лишь правила, придуманные людьми, чтобы уживаться друг с другом с наименьшими проблемами. А у Демиурга методы совместной жизни с людьми совершенно иные. Целесообразность и последствия – вот что ты должен принимать во внимание в первую очередь. А если и это тебя не убеждает, то просто осознай, что Демиург, твердо намеревающийся ужиться в человеческом обществе, не ломая его, просто обязан вести себя по правилам, устанавливаемым другими. А наш добрый господин Тархан использованием эмпатии на переговорах не гнушается, как видишь.
Бывший Серый Князь замолчал, потер лоб и махнул рукой.
– Ну ладно, не стану нудеть. Сам все поймешь, не маленький. Главное, что наш большой сильный приятель в девочке души не чает, и ты заработал хорошее жирное очко в свою пользу. Да и насчет Таранхая неплохо
