Способен ли ты на преступление? - Светлана Рощина
– Дорогой, мне нужно с тобой поговорить, – начала я этот неловкий разговор сразу после ужина, который прошёл в гробовом молчании, как, впрочем, и все предыдущие наши совместные приёмы пищи в последние дни.
– О чём? – тут же огрызнулся Гордей. – О моей скорой смерти? Или о том, как ты ждёшь-не дождёшься того момента, когда сможешь беспрепятственно приводить в наш дом своих любовников? А? – злобно проговорил он, с ненавистью глядя на меня.
– Ну зачем ты так? – произнесла я, изо всех сил стараясь сохранить самообладание, чтобы не вспылить в ответ. – Я волнуюсь за тебя! И что бы ты обо мне не думал, я совершенно не горю желанием становиться вдовой в тридцать пять лет!
– А, по-моему, хочешь! И даже не пытаешься скрывать это! – продолжая в том же духе, бросал лживые обвинения мне в лицо муж. – Думала, я ничего не замечаю? Думала, я не вижу, как меняется выражение твоего лица, когда ты смотришь на меня? Как ты еле сдерживаешься, чтобы не сказать: «Когда же ты, наконец, сдохнешь?»
Возможно, в словах Гордея и была доля правды, потому что, глядя на мужа в последнее время, я действительно испытывала не самые лучшие чувства. Но только он ошибся в их интерпретации, потому что я не желала мужу смерти, а, наоборот, боялась её приближения и винила себя за то, что ничего не делаю, чтобы спасти его. Но когда Гордей позволил себе в очередной раз безосновательно обвинить меня в том, чего не могло быть в принципе, я ощутила такую волну обиды, что еле подавила в себе желание поддаться ей и уйти, предоставив Гордею и дальше бежать за своей судьбой всё тем же быстрым темпом, каким он в последнее время пытался приблизить своё будущее, не давая мне ни малейшего шанса на попытку добиться иного исхода.
Огромным усилием воли я стала гасить бушевавшее в груди пламя, заставив себя вспомнить, каким был Гордей прежде и как сильно он любил меня, а я его. Мысленно я сказала себе, что сейчас в муже говорят не его истинные чувства, а огромный страх, который он испытывал, зная, что жизнь его висит на волоске, который вот-вот оборвётся. Это позволило мне вновь овладеть собой, и я продолжила говорить.
– Давай завтра уедем куда-нибудь? А? Махнём к океану! Арендуем тихий уединённый коттедж и проведём там несколько дней вдали от всего мира. Полностью отпуск сейчас мне никто не даст, но недельку я взять смогу. А тебе, думаю, лучше сказать на работе, что заболел. А справку потом оформим. Возьмём с собой Беллу и отправимся в небольшой отпуск. Что скажешь на это?
Я вопросительно посмотрела на мужа, ожидая его реакции, но в его взгляде было столько тоски и боли, что мне стало его так жаль и захотелось немедленно его обнять, чтобы приглушить эту боль. Но я знала, что если подамся этому порыву, то точно оттолкну от себя мужа, и он поступит назло мне, наступив на горло своим собственным желаниям. Поэтому я терпеливо ждала его ответа.
– Я так понимаю, что ты всё уже решила, – ответил Гордей и отвёл взгляд. – Поступай, как знаешь.
– Значит, ты согласен? – обрадованно проговорила я. – Вот и отлично! Сегодня же забронирую авиабилеты и номера. Много вещей с собой брать не будем. Соберём самое необходимое, а остальное купим на месте. А завтра с утра вызовем такси и поедем.
Но мой энтузиазм не нашёл отклика у мужа. Обречённость всё ещё читалась в его лице, но надежда, вспыхнувшая у меня в душе, позволила мне воспрянуть духом и поверить в то, что Гордея ещё можно спасти, как, собственно, и наш брак. И я отправилась в комнату, взяла в руки смартфон и произвела бронирование уютной виллы на океанском берегу на ближайшую неделю и оплатила авиабилеты, предварительно заглянув в будущее, чтобы проверить, что нужный мне самолёт благополучно приземлится в месте прилёта. Всё складывалось превосходно и на какое-то время мне даже удалось убедить себя в том, что мой план сработает. Затем я пошла в гостиную, чтобы сообщить Гордею о том, что мне удалось сделать, но он воспринял эту информацию безо всякого оптимизма. Он сидел, вперив свой взгляд в картинки, мелькавшие на экране телевизора, и никак не отреагировал на моё приглашение пойти вместе в спальню.
– Иди, я потом приду, – безучастным голосом произнёс он, и я не стала настаивать, довольствуясь уже тем, что он перестал воспринимать в штыки любые мои слова.
Уложив дочь спать, я сама отправилась в постель, ожидая, что муж вот-вот присоединится ко мне. При этом я старательно блокировала любые попытки моего мозга заглянуть в будущее мужа, чтобы не позволить случайному видению запрограммировать меня на то или иное поведение, способное привести к определённой последовательности событий, итог которых мне бы в любом случае не понравился. Я даже поймала себя на мысли, что с некоторых пор стала жалеть о том, что согласилась улучшить свой мозг, получив новые возможности, которые доставляли мне столько неприятностей в семейной жизни. Если бы я осталась обычным человеком, то последние пять лет мы с мужем провели бы счастливо, не беспокоясь о том, что принесёт завтрашний день. И если бы одному из нас пришлось бы уйти из этой жизни слишком рано, то это, несомненно, стало бы трагедией. Но только эта трагедия длилась бы на пять лет меньше, а хороших воспоминаний друг о друге у нас было бы на пять лет больше. Вот что я потеряла, согласившись с условиями правительственной Программы улучшенных людей! А то, что приобрела, в настоящий момент не имело для меня никакого значения. Но в любом случае, горевать об этом сейчас не имело смысла. Нужно было воспользоваться своим знанием, чтобы постараться изменить то, что должно случиться, и, если мне это удастся, то тогда всё остальное тоже будет ненапрасным.
С такими мыслями я уснула, так и не дождавшись, когда муж присоединится ко мне. И когда ночью я внезапно проснулась, чтобы сходить в туалет, то зашла в гостиную, чтобы проверить, где
