Айзек Азимов - Вторая Академия

Постелено Академия разработала и внедрила торговую систему, благодаря которой взяла под контроль большую часть сивеннианского и анакреонского Секторов Галактики и даже сумела победить остатки Первой Империи — армию, возглавляемую последним из великих генералов — Белом Риозом. Казалось, ничто не могло помешать выполнению Плана Селдона. Каждый из запланированных им кризисов наступал в соответствующее время и разрешался; преодолев очередной кризис, Академия делала очередной гигантский шаг по пути осуществления Плана, по направлению ко Второй Империи и Галактическому Миру.

И тогда…

(Тут у нее перехватило дыхание, в голосе от волнения появилась хрипота, но принтер бесстрастно продолжал.)

…когда исчезли последние останки Старой Империи и не стало других врагов, кроме никому не опасных диктаторов, правящих жалкими осколками и обломками падшего колосса…

(Эту фразу она почерпнула из боевика, который видела по библиовизору на прошлой неделе, но старая мисс Эрлкинг ничего, кроме симфоний и лекций, в жизни не слушала, поэтому и не узнает никогда, откуда взялся этот перл.)

…на сцену истории вышел Мул.

Этот необычный человек не был предусмотрен Планом. Он был мутантом, чье рождение не могло быть предсказано. Он обладал странной, таинственной силой управления человеческими эмоциями и сумел подчинить всех людей своей воле. С потрясающей легкостью он стал покорителем миров и создателем своей Империи и, наконец, сумел захватить и саму Академию.

Но вселенского господства ему достичь так и не удалось, поскольку как раз во время первого мощного броска к этой цели он был остановлен мудростью и отвагой великой женщины.

(Ну вот, опять — старая проблема. Отец наверняка будет возражать против упоминания этого факта. Он не любил, когда она упоминала, что она — внучка Байты Дарелл. Но ведь это было известно всем, и Байта действительно была величайшей женщиной в истории, и именно она остановила Мула!)

А как это произошло на самом деле, никто точно не знает.

(Вот! Когда она будет читать это в классе, эту фразу она произнесет таинственно и загадочно, и кто-нибудь обязательно спросит, как же это на самом деле произошло, и тогда… ну что же, тогда она просто не сможет не рассказать правду. Если спросят — надо рассказать, правда же? Она прокручивала эту ситуацию в уме и представляла, какими словами она опишет великий подвиг своей бабушки.)

Через пять лет после начала единоличного правления Мула произошли непонятные изменения, причины которых неизвестны. Но факт остается фактом — Мул отказался от дальнейших завоеваний. Последние пять лет его правления были годами господства просвещенного деспота.

Некоторые говорят, что изменение намерений Мула было вызвано вмешательством Второй Академии. Однако до сих пор никому не удалось определить, где она находится и чем занимается. Поэтому гипотеза остается гипотезой.

Целое новое поколение появилось на свет после смерти Мула. Каково же будущее — после того, как он явился и ушел? Он прервал выполнение Плана Селдона и, казалось, разорвал его на части, но, как только он умер, Первая Академия вновь воспряла к жизни, как сверхновая звезда из мертвенного пепла звезды погасшей.

(А вот эту фразу она придумала сама.)

И вновь планета Терминус стала центром Торговой федерации, почти такой же великой по размерам и богатству, какой была до завоевания, но гораздо более миролюбивой и демократичной.

Запланировано ли это? Жива ли до сих пор великая мечта Селдона и будет ли создана Вторая Галактическая Империя через шестьсот лет? Лично я верю в это, потому что…

(Это было очень важно — вставить фразочку такого типа. Мисс Эрлкинг вечно своим безобразным здоровенным красным карандашом черкала под их сочинениями что-нибудь вроде: «Чересчур описательно! Где твое собственное мнение? Подумай! Вырази свои мысли! Внеси свою душу!» — и тому подобное. Старая дура! Что бы она понимала в их душах — со своей чахлой, высушенной, как лимон, физиономией, никогда в жизни не улыбавшейся…)

…не было еще в истории более благоприятной политической ситуации. Старая Империя полностью разрушена, и период правления Мула завершил эпоху правления военных диктаторов, предшествовавшую его воцарению. Большая часть окружающих нас миров цивилизованна и миролюбива.

Кроме того, и внутренняя ситуация в Академии сейчас лучше, чем когда бы то ни было. Времена деспотизма наследственных мэров, правивших в Академии до Завоевания, прошли, и мы вернулись снова к демократическим выборам прежних времен. Не существует больше и мятежных миров Независимых Торговцев, нет несправедливости и неравномерности в распределении материальных благ, которые раньше были сосредоточены в руках малочисленных групп населения.

Поэтому нет причин опасаться неудач, если только действительно Вторая Академия сама по себе не представляет опасности. У тех, кто считает, что это так, нет фактов, которыми они могли бы подтвердить свои предположения. Есть только смутные опасения и суеверия. Я считаю, что мы должны верить в себя, в свой народ, что великий План Гэри Селдона должен прогнать из наших сердец всякую неуверенность и…

(Гм-м-м… Это было ужасно избито, но в конце сочинения именно что-то в этом роде и требовалось.)

…поэтому я заявляю…

Но именно в это мгновение «Будущее Плана Селдона» было прервано — кто-то постучал в окно. Аркадия Дарелл выпрямилась и увидела за стеклом улыбающееся лицо молодого незнакомого мужчины, правильные черты которого подчеркивал указательный палец, прижатый к губам.

После короткой паузы, необходимой для того, чтобы справиться с неожиданностью, так не вовремя оторвавшей ее от исторического труда, Аркадия выбралась из кресла, подошла к кушетке, стоявшей у широкого окна, и встала на колени, чтобы разглядеть, кто же это такой.

Улыбка быстро исчезла с лица незнакомца. Стоять на карнизе под окном верхнего этажа ему явно было неудобно. Пальцы одной руки побелели, крепко сжимая край подоконника. Другой рукой он быстро произвел недвусмысленный жест. Аркадия поняла и нажала кнопку. Нижняя треть окна плавно отъехала в сторону, убравшись в проем стены. Теплый весенний воздух смешался с кондиционированным воздухом комнаты.

— Вы не сможете влезть в окно, — язвительно сообщила она. — Все окна в доме экранированы, и залезть может только тот, кто здесь живет. Если попытаетесь забраться, сработает целая куча сигнальных устройств.

Немного помолчав, она добавила:

— А умнее вы ничего не придумали? Зачем забрались на карниз? Вот свалитесь, шею сломаете и вдобавок кучу дорогущих цветов.

— Тогда, — сказал человек за окном, который, судя по всему, именно эту проблему и обдумывал, только с употреблением несколько других эпитетов, — может быть, ты все-таки будешь настолько добра, что отключишь экранирование и впустишь меня?

— Это еще зачем? — ехидно поинтересовалась Аркадия. — Вы, вероятно, ошиблись адресом, если принимаете меня за легкомысленную дурочку, которая впускает ночью кого ни попадя в свою… в свою спальню!

Произнося эти слова, она придала глазам такое выражение, что и впрямь можно было так подумать.

Лицо молодого незнакомца стало совсем серьезным.

— Это дом мистера Дарелла? — пробормотал он.

— С какой стати я должна отвечать?

— О, черт подери!..

— Если вы спрыгнете, юноша, я сама включу сигнализацию!

Слово «юноша» было сказано с легкой иронией — на наметанный взгляд Аркадии, злоумышленнику было никак не меньше тридцати.

После короткой паузы он взмолился:

— Послушай, детка, я вижу, ты не хочешь, чтобы я остался, и не хочешь, чтобы я ушел. Чего же ты от меня хочешь?

— Пожалуй, я вас все-таки впущу. Доктор Дарелл действительно здесь живет. Сейчас отключу экранирование.

Оглядевшись по сторонам, молодой человек покрепче ухватился за подоконник и скользнул в проем окна. Сердито отряхнул колени. Лицо его покраснело от напряжения.

— А ты уверена, что твоя репутация не пострадает, если меня здесь застанут, а?

— Не больше, чем ваша. Как только поблизости раздадутся чьи-нибудь шаги, я тут же заору во весь голос и объявлю, что вы сами сюда забрались.

— Да? — искренне удивился незнакомец. — А как ты собираешься объяснить, почему отключила защитное ноле?

— П-ф-ф! Вот уж ерунда. Начнем с того, что никакого защитного поля нет и не было.

Незнакомец ошарашенно вытаращил глаза.

— Обманула, значит? Сколько тебе лет, детка?

— Неприличный вопрос, молодой человек. К тому же я не привыкла, чтобы меня называли «деткой».

— Неудивительно. Ты — не иначе как переодетая прабабушка Мула. Может, мне лучше убраться отсюда подобру-поздорову, пока ты будешь готовить ужин с изысканными пытками в мою честь?