Кейт Лаумер - Берег динозавров

Вскочив, я побежал вперед, плюясь песком и задыхаясь. Не скажу, чтобы я хорошо соображал, но в одном не сомневался нисколько: единственный хронопорт по эту сторону плейстоцена там, внутри станции. Чем ближе я успею подбежать, тем легче будет смерть, когда меня подстрелят…

Но ни мои честолюбивые замыслы, ни героические усилия никого, похоже, не интересовали. Оставшийся танк — третья эра, как сообщил наконец старый добрый вычислитель промеж ушей, — так и полз прямо на станцию, стреляя на ходу. Ярд сумел-таки прикрыть здание защитным полем, хотя бы частично: при каждом выстреле над станцией вспыхивала радужная корона. Другое дело, что защитный комплекс рассчитан на бронтозавров, а не на танки. Долго не продержится…

Оставив размышления и пригнувшись, я вложил все силы в последний рывок. Язык огня лизнул землю впереди и погас; волна горячего воздуха сдула меня, как старую газету. Я покатился, думая, что оно, может, и к лучшему: труднее угодить под случайный выстрел. То есть будто я сам придумал лечь на землю… В конце концов пришлось встать на ноги — в десяти ярдах от гостеприимно распахнувшейся дыры в восточной стене. Там, где раньше не было видно бетона из-за зеленой шпалеры. Самые длинные десять ярдов в моей жизни, не скрою. Внутри виднелись остатки картотеки, потроха кресла-восстановителя и почерневшие металлические листы там, где раньше были солидные и спокойные дубовые панели… Но как я ни бежал, печальная картина отказывалась приближаться. Ноги вязли, будто по колено в столярном клее, а вокруг бушевала адская топка.

В пролом я красиво нырнул головой вперед, издалека. Не могу сказать, во что я врезался головой; может, кто-то забыл в штабной комнате наковальню?

Когда я вынырнул из густого тумана, полного ярких огоньков и ревущих чудовищ, на меня смотрело мокрое от пота лицо Нелла Ярда, старшего хрономастера и начальника станции.

— Держись, парень! — прокричал он. Кричать приходилось из-за обстрела. — Остальные ушли! Тебя жду! Я знал, что ты внутри защитного поля. Тебе надо знать — я должен был…

Остальное утонуло в могучем грохоте — предшествующая канонада показалась легкой разминкой. Я так и не узнал, что Ярду надо было мне сказать.

Все рухнуло и смешалось. В горле першило от запаха озона — это если не говорить о дыме, бетонной пыли, раскаленном железе и пролитой крови. Нелл Ярд скрылся за дверью штабной комнаты; на подгибающихся ногах я двинулся следом. Переступив через порог, я увидел, как старший хрономастер набирает что-то на клавишах консоли. Загорелся красный маячок, взвыла и замолкла аварийная сирена; обернувшись, Нелл Ярд встретился со мной глазами.

— Нет! Уходи отсюда, Равель!.. — Он даже замахал руками. — Ты что, ни единого слова не слышал? Ты должен!.. Координаты…

— Не слышу! — прокричал я в ответ и действительно не услышал собственных слов.

Без особой деликатности ухватив за руку, Ярд толкнул меня в сторону служебного туннеля:

— Не понимаешь? Мне надо перевести станцию в нулевую фазу! Нельзя позволить, чтобы ее захватили!..

Крышка люка отошла в сторону, и Нелл Ярд перебросил меня через комингс, будто куль с тряпьем. В голове немного прояснилось — от удара об пол, наверное.

«Так-то ты обращаешься с больным человеком», — подумал я.

Слишком быстро, не успеть…

— А теперь беги! — Голос Ярда доносился издалека — за миллион миль, наверное. — Успей как можно дальше… Удачи, Равель!..

Обнаружив себя стоящим на четвереньках, я, как сумел, поднялся на ноги и побежал, шатаясь. В конце концов, мне приказано, а Нелл здесь пока что главный.

Мир ушел из-под ног и опрокинул меня в чистилище; сверху улеглась тысяча тонн горячего песка, запечатывая навсегда.

«Может, и не навсегда», — произнес негромкий голосок деловым тоном.

«Правда?» — удивился я.

Рот мне тут же забило песком. Я попробовал набрать воздуха, чтобы отплеваться как следует, но только набрал полный нос того же песка. Тут, похоже, сами собой включились дремучие инстинкты: я заработал руками и ногами, пытаясь выплыть, — и скоро оказался на поверхности, где кроме удушающего жара и вони горелого пластика был еще и воздух. Насыщенный пылью и дымом, но пригодный для дыхания. Откашлявшись и отплевавшись, я огляделся.

Я по-прежнему лежал в служебном туннеле, только стены покоробились, будто кто-то пытался их расплавить и едва не преуспел в этом. На пол нанесло песку, около фута — оттуда-то я только что и выплыл. Что же случилось?..

Туннель ведет к насосному блоку, откуда на поверхность можно попасть по узенькой лесенке — сделано, чтобы поменьше уродовать местный пейзаж. Почему бы просто не продолжить движение? Выберусь наверх, и можно будет…

«Что будет можно, выясню потом», — решил я.

Гордость за достойное поведение под огнем противника едва не помешала мне заметить, что в туннеле чересчур уж светло. А ведь как-никак — двенадцать футов под поверхностью. Вроде бы свет идет откуда-то сзади… Точно: сквозь узкие щели между сильно погнутыми прутьями арматуры пробивались пыльные лучи солнца.

Первые десять ярдов дались труднее всего, потом песка и обломков стало гораздо меньше. Дверь в насосный блок открылась без труда — после того как я припомнил, что тянуть надо к себе. Оборудование оказалось в полном порядке — хоть сейчас поднимай чистейшую артезианскую воду с глубины сто двадцать футов. Можно даже целое озеро. Одобрительно похлопав ближайший насос по кожуху, я взялся за перекладины лестницы. Меня слегка мутило от слабости, но не сильнее, чем зеленого новичка после первого шторма. Наверху я нажал на кнопку; заработал мотор, крышка люка сдвинулась, просыпав вниз полведра песка и зеленую ящерицу. Отдышавшись немного, я глянул по сторонам.

По-прежнему к синему океану тянулся язык первобытных джунглей, и по-прежнему длинной дугой изгибался пляж, только изрытый теперь воронками и развороченный гусеницами. Но станции больше не было — только дымящийся кратер.

Лежа на чистом горячем песке, я все смотрел и смотрел. Из глаз текли слезы, то ли от песка под веками, то ли от ослепительных лучей солнца юрского периода. По щекам и между лопатками бежали струйки пота, а в голове мешались воспоминания. Станция, какой я увидел ее при первом переходе во времени, много лет назад; аккуратные, лишенные индивидуальности гостиные, что кажутся домом, когда возвращаешься с трудного задания; полевые агенты, мужчины и женщины, появляющиеся ниоткуда и исчезающие бесследно; разговоры о работе за столом, чистота, опрятность, деловитость — и даже большой планшет в штабной комнате, где процесс темпоральной уборки отображался минута за минутой для времен прошлых и будущих.