Филип Фармер - Легенды Мира Реки. Тайны Мира Реки: Рассказы

Его тело и душа всегда тянули его вверх по Реке. Однажды, как он хвастал, он доберется до моря у Северного Полюса и пойдет на приступ огромной башни, которая, как говорили многие, там стоит. И он возьмет за горло обитателей башни, заставляя их признаться, кто они, почему сотворили эту планету и Реку, как воскресили всех земных мертвецов и перенесли сюда, и почему это сделали.

Эта клятва дает повод считать его простаком. Во многих отношениях так и есть. Но он — не просто жестокий, кровожадный и охочий до грабежей дикарь. Он крайне проницателен, весьма любопытен и очень наблюдателен, особенно касательно тех, кто проповедует веру в богов. Он когда-то был языческим жрецом и чародеем у себя дома, и теперь скептически относится ко всем религиям. Незадолго до конца жизни, когда он был королем в Дублине, его обратили в христианство. Он согласился просто на всякий случай — а вдруг эта вера окажется истинной. Ведь он ничего не проиграл бы.

Он умер в 873 г. P. X. После воскресения, став снова юношей на берегу Реки он отверг крест и стал агностиком, хотя упорно призывает Одина и Тора, когда ему приходится жарко. Привычки — дело упрямое. Иногда случается умереть не раз и не два, прежде чем отомрет привычка. То может быть одним из посланий Мира Реки.

Натура Ивара определенным образом изменилась. Теперь вместо мощи воителя и государя он возжаждал мощи знания истины. Шаг вперед, да. Но — недостаточный. Как он собирался применить свои знания? Я подозревал, что для него может быть великим искушением заполучить знание, вырвав его у владык этого мира, если такое вообще получится, исключительно себе на благо. Он желал истины, но не Истины.

И еще был Эндрю Дэвис, американский врач, остео- и невропатолог. Он умер в 1919 г. P. X. Но пробуждение у Реки, хотя и смутило его, не заставило отвергнуть его фундаменталистскую Церковь Христову. Как и многие верующие, он прибег к обоснованию, что Мир Реки — место испытания для тех, кто причисляет себя к христианам, предусмотренное промыслом Божиим. И то, что о нем не упоминается в Библии, лишь новое доказательство неисповедимости путей Господних. Когда он услышал молву, что некая женщина зачала и родила мальчика, он поверил, что это вновь родился Сын Божий. И пустился вверх по Реке, чтобы отыскать женщину и ребенка.

Несколько лет назад он встретил человека, который знал Иисуса на Земле. Этот человек поведал Дэвису, будто снова встретил Христа на берегу Реки. И свидетельствовал о казни Иисуса христианскими фанатиками. И признал тогда Дэвис, что этот Иисус был еще одним безумцем, который вообразил себя Мессией? Нет! Дэвис сказал, что свидетель солгал. Он был орудием Дьявола. Полагаю, вполне возможно, что где-нибудь в этом мире у женщины случилась ложная беременность. И что рассказ об этом исказился за много лет, распространившись на много миллионов миль. Результат: молва утверждает, будто женщина родила в мире, где все мужчины и женщины бесплодны. И, разумеется, ее дитя — сам Спаситель.

Так Дэвис отправился с Иваром в его лодке, а я остался. Дэвиса не больно-то увлекало путешествие к предполагаемой башне среди предполагаемого Северного Полярного Моря. Он надеялся, жаждал найти Сына Девы где-нибудь к северу отсюда, и броситься в благоговении к ногам сына. Которому теперь должно быть, приблизительно, тридцать лет — если он существует. А это, безусловно, не так.

После того, как Ивар и его люди отплыли, прошло семь лет. За это время я повстречал множество десятков групп мужчин и женщин, которые пробирались вверх по Реке, чтобы штурмовать башню. То были страстные искатели истины, за что я их уважаю. Один из них был мужчина, утверждавший, что он араб. Но кое-кто из его спутников говорил, и я нашел этому подтверждение, что он в действительности был англичанином, который жил в девятнадцатом веке. Более или менее мой современник. Его фамилия была Бартон, в свое время он пользовался известностью, примечательная личность, автор многих книг, говоривший на многих языках, сильный фехтовальщик, легендарный исследователь многих стран в Африке и кое-где еще. Его спутники сказали, что он случайно пробудился в палате предвоскрешения, созданной теми же таинственными существами, которые сотворили и планету. Они опять усыпили его., но ему с тех пор опять доводилось встречаться с ними, и они его разыскивали. С какой целью, не знаю.

Подозреваю, что эта история — одна из множества занимательных баек, которыми полнится Мир Реки. Если кто-либо сможет добраться до башни, одолев множество неодолимых на вид препятствий и схватить владельцев башни за горло, то у него бы это вышло. По крайней мере, такое впечатление он на меня произвел. Но он уплыл вверх по Реке, и больше я о нем ничего не слышал. Другие искатели последовали за ним.

Все это время я был учеником Рабиа, арабской женщины, которая жила с 717 по 801 гг. P. X. Она родилась в Басре, городе на Шатт-аль-Араб, реке, рождающейся у слияния Тигра и Евфрата. То была территория древней Месопотамии, где некогда возникла цивилизация Шумеров, за которой последовали Аккадская, Вавилонская и Ассирийская, и многие другие, которые возникали и рушились, и покрывались прахом. Родной город моей наставницы, Басра, находился недалеко от Багдада, которые, как мне говорили, был столицей мусульманского государства, называемого Ирак, в середине двадцатого века. Рабиа была суфием, и пользовалась известностью в мусульманском мире в свое время и позднее. Суфии — это мусульманские мистики, чей нетрадиционный подход к религии часто навлекал на них преследования правоверных. Это меня не удивило. Повсюду на Земле догматики ненавидели тех, кто ищет, и здесь, в Мире Реки, ничего не изменилось. Не так уж странно и то, что после смерти суфии часто становились святыми для правоверных, когда больше не казались опасными. Рабиа открыла мне, что довольно долго существовали иудейские и христианские суфии, хотя и немногочисленные, и что они приняты как равные суфиями-мусульманами. Любой, кто верует в Единого Бога, может стать суфием. К атеистам взывать не стоит. Но есть и другие требования к суфиям, и они очень суровы. Также, в отличие от догматиков, мусульманские суфии искренне веруют в равенство мужчин и женщин, что для догматиков неприемлемо.

Многие мои друзья из Парижа конца XIX — начала XX века (Аполлинер, Руссо, Соти и многие другие, имя им легион и они — легенда, великие поэты, писатели, живописцы, порвавшие с догматизмом во имя будущего, где они теперь?) скривились бы или с презрением расхохотались бы, если бы узнали, что я стремлюсь сделаться суфием. Иногда я и сам над собой смеюсь. Кто лучше пригоден для такого?

Рабиа говорит, что она шествовала по Тропе ввысь, пока не познала предельный экстаз при виде Славы Божией. Возможно, и я на это способен. Гарантий нет. Она — моя наставница, но лишь я сам через свои собственные усилия могу достичь того, чего достигла она. Это совершали и другие, пусть совсем немногие. А затем она добавляет, что мои устремления могут оказаться тщетными. Бог избирает тех, кому дано постичь Путь, Тропу, Истину. Если я не избранный, tant pis, je suis dans un de ces merdiers, quel con, le bon Dieu![55]