Питер Гамильтон - Обнаженный Бог: Финал

– Скажи свое имя, – велел ей Квинн.

– Грета, – почти прошептала она.

Он вынул из складок своего одеяния трубку с антипамятью, почти ткнул ей в глаза:

– Громче.

– Грета. Я Грета Манани.

– О, папа, – позвал Квинн. – Папа Манани, выходи, выходи, где бы ты ни был!

Одержимые, толпой собравшиеся в нефе, начали озираться. Среди них слышались растерянные тихие голоса. Квинн пробегал взглядом по их головам, ища кого-то, кто там двигался.

– Выходи сюда, затраханный! ПРЯМО СЕЙЧАС! Или я убью ее душу. Ты меня слышишь?

Звук одиноких шагов эхом отдался по всему собору. Притихшие одержимые послушно расступались, чтобы пропустить Пауэла Манани. Надсмотрщик иветов выглядел точно так же, как когда Квинн видел его в последний раз на Лалонде: загорелый мужчина, одетый в клетчатую рубашку, красную с серым.

Он вышел из купола, положил руки на бедра и улыбнулся Квинну:

– Я вижу, ты все еще целиком проигрываешь, ивет.

– Да никакой я тебе не затраханный ивет! – пронзительно закричал Квинн. – Я Мессия Ночи!

– Это неважно, будь ты хоть кем. Если ты причинишь вред моей дочери, Мессия, затраханный во все места, я лично закончу работу.

– Я уже нанес ей вред. Давным-давно.

– Но это было не так скверно, как то, что мы проделали с твоими дружками Лесли и Кеем и со всеми остальными иветами, которых мы поймали.

С секунду Квинн размышлял, облокотившись на перила и мысленно устремляясь вниз прямо на надсмотрщика, угождая своему Змию-искусителю. Пик его гнева возрос. Вероятно, это и было то, чего хотел Манани. Квинн мог ощущать, какой мощной была энергистическая власть этого человека. Если бы воспользоваться им как жертвой темным ангелам, Квинн был бы куда как больше доволен.

– Если ты ее убьешь, – объявил Пауэл, – ты не получишь от меня помощи. А если ты в клочья разнесешь это тело, я просто приду снова, как и раньше. Я все так и буду приходить до тех пор, пока это не будет улажено между нами.

– Я не собираюсь вышвыривать тебя из твоего тела, даже после того горя, которое ты мне причинил. Я недостаточно для этого хорош, помни. А теперь – стой на месте, не то я убью душу твоей дочери.

Пауэл оглядел пустой пол под куполом, как будто бы он просто осматривал обыкновенную комнату.

– Наверное, ты тоже из его дерьмового списка, да? – спросил он Флетчера.

– Да, сэр.

– Не волнуйся, он сделает ошибку. Он недостаточно умен, чтобы выполнять что-нибудь такое. А когда все придет в порядок, хозяином положения будет не он, а я.

Квинн широко распростер руки в объятии, направленном на собравшихся внизу одержимых.

– А теперь, когда все здесь, – начнем.

* * *

Джошуа Калверту удалось преодолеть шок без всякой помощи со стороны программирования. Он понимал, что значительность этого момента слишком велика для того, чтобы вмешивать что-то еще, кроме совершенной ясности.

– Так ты и есть Спящий Бог тиратка? – датавизировал он.

– Ты знаешь, что это так, капитан Калверт, – получил он ответ из черной дыры.

– Если тебе известно, кто я такой, значит, тиратка были правы, говоря, что ты видишь всю вселенную.

– Разумеется, вселенная для этого слишком велика, но если дать ответ в соответствующем контексте – да. Я вижу во вселенной все то, что тебе известно, и еще очень многое кроме того. Моя квантовая структура дает возможность для самых широких контактов в большом объеме пространства-времени, и в других мирах тоже.

– Неподходящая личность для мелкого разговора, это точно, – прошептал Лайол.

– Значит, тебе известно, что существа моего вида одержимы душами наших же мертвых? – спросил Джошуа.

– Да.

– Есть ли решение этой проблемы?

– Есть очень много решений. Как намекнули тебе киинты, каждый народ и вид находит условия, касающиеся этого жизненного аспекта, своим собственным путем.

– Так пожалуйста, не знаешь ли ты того пути, который применим к нам?

– Многие применимы. Я не преднамеренно тупой, я могу дать вам полный перечень, и я могу и захочу помочь вам применить их, когда понадобится. Чего я не сделаю, так это никогда не приму решения вместо вас.

– Почему? – спросила Моника. – Почему ты нам помогаешь? Я вовсе не хочу быть неблагодарной. Просто я любопытна.

– Тиратка также были правы, когда сказали вам, что я существую для того, чтобы помогать прогрессу биологических существ. Хотя те особые обстоятельства, перед которыми теперь оказались люди, не были причиной моего создания.

– Тогда для чего ты был создан? – спросила Алкад.

– Народ, который создал меня, достиг пика своего развития, интеллектуального, физического и технического. Факт, который должен быть самоочевиден для вас, доктор Мзу. Мое существование заключено в содержащую меня вакуумную пульсацию. Это обеспечивает мне усиленную способность манипулировать массой и энергией; для меня мысль есть деяние, эти два понятия суть одно и то же. Я использовал эту способность, чтобы раскрыть ворота в иной мир для моих создателей. Они мало о нем знали, кроме того, что он существует; его параметры слишком отличаются от этой вселенной. Так что они решили начать новую фазу существования, живя в нем очень давно: они покинули эту вселенную.

– И ты помогал прогрессу различных видов разумных существ двигаться по пути эволюции с тех самых пор? – спросил Джошуа.

– Мне не требуется постоянная причина для того, чтобы существовать, не нужна никакая мотивация. Такая психология происходит от биологической обусловленности. Мое же происхождение не биологическое, я существую потому, что меня создали. Вот как просто.

– Тогда почему ты помогаешь?

– Опять-таки, простой ответ будет – потому что могу. Но есть и другие соображения. Это воплощение той проблемы, с которой представители вашего вида сталкивались миллионы раз на протяжении своей истории, на самом деле, почти ежедневно. Вы встретили ее на Мастрит-ПД. Когда и где не надо вмешиваться? Вы уверены, что поступили правильно, когда дали моздва технику ПСП? Ваши намерения были хорошими, но в более широком смысле вами руководил эгоистический интерес.

– Разве мы поступили неправильно?

– Разумеется, моздва так не считает. Такие суждения относительны.

– Значит, ты все время не помогаешь всем?

– Нет. Такой уровень вмешательства, ориентирующегося на то, чтобы естественная природа биологической жизни совпадала с моими желаниями, каким бы доброжелательным оно ни было, сделало бы меня вашим правителем. Разумная жизнь имеет свободную волю. Мои создатели верят, что поэтому и существует вселенная. Я уважаю это мнение и не стану вмешиваться в самоопределение.

– Даже когда мы устроим хаос вещей и понятий?