Аду Нил - Нф-100: Капитан Брингдаун и книга пророка

Она погрозила мне пальцем.

- Всё, буду нем, как книга, - отшутился я. - Но ты всё сможешь прочесть по моему лицу.

- Если ещё раз откроешь рот без разрешения, я на твоём лице что-нибудь напишу!

Я изобразил испуг, она изобразила удовлетворение достигнутым эффектом и продолжила.

- Так вот, как я уже говорила, духовных учителей там водилось огромное множество. И само собой, я успела побывать во многих сектах, школах и братствах. Рассказывать обо всех сейчас вряд ли стоит, но про одного такого умного дядю, у которого я какое-то время состояла в ученицах, вспомнить всё же придётся. Учитель этот вовсе не был фанатиком, излагал вполне здравые, да и просто интересные мысли. О человеке, его способности познать окружающий мир, о других религиях и учениях. Сам же он проповедовал духовное совершенствование и отречение от мирских благ посредством медитации и размышлений. А состояния просветления достигал, вдыхая дым какой-то засушенной травы. Нет, он не курил, а просто сжигал её в костре. И видимо, чего-то там действительно достигал, потому что иногда рассказывал ученикам о важных событиях на других мирах, и спустя некоторое время мы узнавали от торговцев, что это всё действительно происходило.

Откровенно говоря, я специально проверяла, когда у меня возникло сомнение в праведности учителя. Потом, разумеется, покаялась ему, приняла полагающееся за неверие наказание и, в конце концов, удостоилась чести пройти обряд посвящения. Тут-то всё и началось.

Монотонно распевая привычные, но по-прежнему непонятные мантры, учитель с другими учениками подвели меня к костру, дали выпить какого-то напитка из широкой, плоской чаши, раздели догола, уложили на циновку и - представляешь, что удумали, бесстыдники? - бросили в огонь по пучку травы, да и ушли прочь. А я лежала на спине, смотрела сквозь полуприкрытые веки на пламя костра, а оно всё разгоралось, становилось выше окружающих поляну кустов, выше деревьев, выше неба. Оно заполнило собой весь мир, но не обжигало меня. Наоборот, стало чуть прохладно, и последнее, о чём я успела подумать - что ж они, гады, не оставили мне ни одеяла, ни плаща, ни хоть какой-нибудь тряпки.

А потом начались видения. Множество разных необычных, непонятных, неописуемых картин. Часть из них я сразу же позабыла, кое-что помню и по сей день, а самой последней я увидела её - книгу. Она лежала посредине лесной поляны, не такой, как наша, та, на которой лежала я сама. Понятно было, что никто её специально не расчищал, она появилась сама по себе. Может, из-за лесного пожара, а может, почва тут была слишком каменистая, не подходящая для больших деревьев. Трава выглядела странно, казалась состоящей из одного длинного и тонкого язычка на маленьком, мясистом стебле, густо-синего с металлическим отливом. А обложка книги - красная с нарисованным во всю ширину сверкающим золотым шаром. Под ним серебряными буквами написано название. Его я разглядела очень отчётливо - "Книга пророка Дэна" - и помню, что удивилась тогда. Я никогда, ни от кого не слышала о такой книге.

Мне захотелось подойти к ней, взять в руки, почитать, но в то же время я отчётливо понимала, что меня здесь нет, что я где-то далеко-далеко, и могу только смотреть и запоминать. И я смотрела. На высокие, похожие на гигантские свечи, деревья с сиреневыми, чешуйчатыми стволами и разноцветными кронами-шишками. И на другие деревья, напоминающие воткнутые в землю перья исполинской птицы. На тёмно-фиолетовое небо с вытянутыми, ловно застывшие стрелы, светло-зелёными облаками. На маленькое, тусклое, бледно-голубое солнце...

Потом вдруг поднялся сильный ветер. Книга от него раскрылась, страницы зашелестели и одна за другой стали разлетаться, подобно осенним листьям. Они улетали и улетали, пока не осталась одна пустая обложка, а я ничего не могла поделать, только беззвучно, бесслёзно и бестелесно плакала. Вдруг я увидела, что один листок зацепился за травинку в двух шагах от меня - если бы, конечно, я могла сделать эти шаги. Он трепыхался на ветру, и я, как ни старалась, смогла разобрать только два слова - "Исаак Ньютон".

А потом ветер рванул с новой силой и унёс листок прочь. И меня вслед за ним. В полёте я обогнала листы и поднималась всё выше - над красной поляной, над разноцветным лесом, над бледно-зелёным солнцем. И через какое-то время проснулась на другой поляне, рядом с догорающим костром.

Эллен тряхнула головой, словно сбрасывала с себя воспоминания. Её золотистые волосы при этом разметались и перепутались, как и мои мысли.

- Ну, что, Грэм, я ответила на твой вопрос?

- Если честно, то не очень, - упрямо сказал я. - Я по-прежнему думаю, что мы напрасно туда полетели. Даже если признать твой сон вещим, пророческим, всё равно непонятно, о чём он пророчествует.

- Ну, во-первых, это не сон, - обиделась Эллен, - а прямой контакт с информационным полем. Он может происходить в люблй форме. Обычно - в наиболее доступной и понятной контактёру. И получилось яснее некуда - если срочно не найти книгу, она исчезнет навсегда.

- Допустим, - великодушно согласился я, - но ведь тебе не объяснили, где её искать.

- Как это не объяснили?! А слова "Исаак Ньютон"? Это же прямое указание! Если какой-нибудь пустоголовый капитан запамятовал, то так назывался корабль, перевозивший поселенцев на Кассилию.

- Да помню я про твоего Исаака! - нагло соврал я. - Но тогда, если принять твою логику, нужно искать книгу на самом корабле. А где он сейчас - про это ни в данных компьютера, ни в твоём сне ничего не сказано.

- Но всё-таки существует вероятность, что книга находится на планете, - всё ещё хмурясь, заявила она.

- Так она и раньше существовала. И от твоего рассказа ни на долю процента не увеличилась.

Наш спор опять скатился в область "верю - не верю", и не исключено, что мы бы вскоре окончательно разругались, но тут у меня в голове что-то переключилось, и я задумался совсем над другим вопросом.

Что же это получается? За книгой нас послал Зефирен Ксирдаль. А сон видела Эллен. Крайне маловероятно, что два человека одновременно и независимо друг от друга заинтересовались всеми забытой стопкой бумаги. Следовательно...

- Подожди, Эллен! - остановил я намечающийся новый поток доказательств. - Так это ты подсказала Ксирдалю идею поохотиться за книгой?

- Надо же! - картинно всплеснула руками она. - Догадался! Умница ты мой! Конечно, я. Зефирен - удачливый делец, неплохой политик, но при всём к нему уважении - никудышный учёный. Он может лишь оперировать сведениями, почерпнутыми из планетарной информационной сети, а выдумать что-либо новое, оригинальное ему не дано. Разве что в политике, но и там, насколько мне известно, пользуются рецептами тысячелетней давности. За способность мыслить нестандартно он и взял меня к себе на службу.