Уильям Форстчен - Wing Commander: Битва флотов

"Ну что ж, раз мы теперь не нужны, то может это и к лучшему", - подумал Ясон.

- Все, пора. Всем покинуть корабль. Я некоторое время еще буду здесь.

Один за другим члены экипажа покидали мостик. Ясон, стоя у выхода каждому пожимал руку, благодарил за службу, желал будущих успехов. Наконец на мостике остались только он и капитан Вестерлин.

- Я оставлю вас одного, если хотите, - негромко проговорил Вестерлин, понимая все чувства обуревающие Ясона, и молча направился к выходу.

Ясон обошел мостик в последний раз. Трудно было поверить, что под его командованием этот корабль находился всего несколько месяцев. После рейда на Килру судно более года простояло в доке. Конечно, было бы намного проще и дешевле просто списать этот корабль и заново построить новый такой же. Но по счастью командование посчитало нецелесообразным уничтожать такой символ победы. Корабль более года оставался в ремонтных доках. Этот год Ясон провел на Земле, в академии звездного флота, куда его направили для прохождения высших офицерских курсов. По окончании, он не смог удержаться, и на несколько дней заскочил в летную школу, что бы потренироваться на последнем боевом стимуляторе. Но когда его корабль отремонтировали, ему только один раз удалось применить приобретенные навыки на практике. И все же, это был его корабль. Теперь, после рейда на Килру, этот корабль оставался единственной вещью, что была действительно дорога ему.

Он мог бы остаться еще ненадолго, но тогда это превратилось бы в еще более тяжелое расставание.

Не оглядываясь, он покинул мостик и прошел по пустынному коридору. Его шаги непривычно гулко отдавались в пустом коридоре. Дойдя до своей каюты, он набрал код и вошел внутрь. На кровати его уже ждал собранный чемодан с вещами. Какое-то неуловимое изменение произошло в его комнате. Теперь каюта выглядела пустынно, всего лишь обыкновенная офицерская каюта на обычном корабле. Присев на кровать он еще раз окинул взглядом свою каюту. Голые серые стены, кровать, встроенный шкаф, компьютерный терминал с голопроектором, стол, все это выглядело уже не так, по чужому. Взгляд Ясона задержался на фотографиях, которые он еще не убрал стола. На первой фотографии был он сам, стоя в обнимку со своим братом Тимуром. Печальная улыбка всплыла на его лице, когда он вспомнил те счастливые дни. Спустя месяц его брат ушел в космопехоту. Больше они не виделись. Позже, получив письмо от матери, он узнал, что брат погиб в бою за систему Хорсан. Второй была старая, выцветшая от времени фотография его отца и матери в день их свадьбы. Молодые и счастливые родители улыбались, глядя на него с фотографии. Глядя на эти счастливые лица, Ясон ненадолго забылся. Давние воспоминания пронеслись перед ним, притупив ту постоянную боль утраты, что терзала его последнее время. Последней была фотокарточка Светланы. На этой фотографии она стояла у стены в простеньком платье, обхватив плечи руками. Она улыбалась, но казалось, в глазах таится какая-то печаль. В этой простоте было что-то неуловимое то, что всегда ускользало от него. Такой он никогда не помнил Светлану, и потому эта фотография была ему особенно дорога.

Закрыв за собой дверь, он шел по опустевшим коридорам. Проходя мимо комнаты предполетного инструктажа, он на минуту задержался, вспомнив свой первый день на борту, первую встречу с экипажем "Таравы".

Он вышел на летную палубу. "Рапиеры", "Ферреты", и "Сэйбры" выстроились ровными шеренгами. Было очень тихо. Ни криков пилотов и техников, ни команд из громкоговорителей, ни рева двигателей, включенных на форсаж во время старта. Эта тишина резала слух. Ясон не мог свыкнуться с этим. Тишина здесь часто означала смерть корабля. Он с трудом отогнал от себя эти непрошеные мысли.

Ясон подошел к переборке, на которой была установлена Доска Памяти. На ней были выбиты имена всех тех, кто служил и погиб, исполняя свой долг на корабле.

Встав по стойке смирно, он отдал честь, почтив память погибших. Вдруг он обратил внимание, что Гюйс исчез. Гюйсшток, стоявший справа от Доски Памяти, пустовал. Непрошеная вспышка ярости затуманила его взгляд. Ему было горько, что кто-то мог так запросто обесчестить его корабль. Ведь Гюйс не снимался никогда, единственным исключением был случай, когда кораблю наносили такие тяжелые повреждения, что он уже не подлежал восстановлению. Он шел к выходу, мысленно четвертуя того кто посмел это сделать. Завернув за угол, он увидел несколько человек, ожидавших его: Думсдэй, Спаркс (начальник его инженерно-технической службы), Кевин Толвин, и несколько других близких боевых товарищей. Последним был Хантер, который выглядел несколько неуклюже в своей гражданской одежде. Его списали на пару дней раньше, и теперь он щеголял в роскошных галифе.

Офицеры встали по стойке смирно и отсалютовали своему командиру. Кевин вышел вперед, чтобы вручить Ясону свернутый флаг - Гюйс Таравы.

- Мы решили, что вам захочется сохранить это, - улыбаясь, сказал Кевин. - Может быть, когда-нибудь вы захотите повесить его обратно.

- Спасибо, Кевин.

В стороне он увидел команду техников, которые должны были подготовить корабль к консервации. Хотя правительство согласилось на перемирие и немедленное сокращение флота на пятьдесят процентов, но по крайней мере, они не стали уничтожать их распиливая на металлолом, как того требовали килрафи; слава богу, военные заставили правительство отказаться от этой безумной идеи. Это решение вызвало сильное недовольство килрафи, и стало главной причиной дебатов последнего месяца. Килрафи угрожали даже прекратить мирные переговоры, но правительство не изменило своего решения. Тем не менее, корабли выведенные из состава флота были отправлены на базы для последующей консервации. Родхэм, согласился уволить в запас экипажи этих судов, дабы сократить расходы. Это означало, что сотни тысяч высококвалифицированных специалистов снимались с кораблей и демобилизовывались сразу же после того, как их корабли покидали передовую и прибывали к базам на орбите Земли, Сириуса или на станцию Карновиан.

У выхода Ясон обернулся и бросил прощальный взгляд на свой корабль.

- Прощайте, друзья мои, - прошептал он, вспоминая тех, кто навечно остался молодым и навсегда остался на этом корабле. Борясь, с навернувшимися на глаза слезами, он развернулся и вышел сквозь шлюз, соединявший корабль со станцией.

Его друзья молча последовали за ним.

- Контр-адмирал Джеффри Толвин, выйти вперед! Суд военного трибунала вынес свое решение.

Ровным шагом Джеффри Толвин пересек зал и предстал перед офицерами трибунала. Встав по стойке смирно, он четким движением отдал честь. Адмирал Бэнбридж - председатель суда, встал и непослушными руками развернул лист бумаги.