Павел Парфин - Сувенир для бога

Снизу и сверху на него смотрело его лицо. И еще одно, и другое... Десяток... Сотня лиц взирала с пола и потолка на Дьяченко. Не одна сотня чужих глаз пристально наблюдала за человеком.

- Вы, как мы можем предположить, рассчитывали увидеть геенну огненную? Чертей и грешников, шкварчащих на раскаленных сковородах? И страшного-престрашного сатану?.. Так вот, должен признаться вам, сатана... сатаны здесь нет и не было в помине! А есть я - бог хлопов Виорах.

Отражения на белых камнях обрели плотское начало и законченную форму. Дьяченко обнаружил себя в окружении сотни незнакомых созданий. Бог - или тот, кто себя за него выдавал - был необычайно высок, под два метра ростом, и приятен лицом. Небольшая шапочка, вышитая красным жемчугом, над высоким белым лбом. Взгляд пытливых серо-зеленых глаз. Строго очерченный рот, ни один раз целованный вечностью... Окружавшие его создания так же, как повелитель, были хороши собой и одеты в длинные белые плащи, по краям отороченные ярко-пурпурными лентами. Ни намека на принадлежность к крысиному роду.

"Хм, я видел то, к чему была готова моя душа", - к месту вспомнил Дьяченко.

Внезапно Виорах подал знак, и подданные его, столпившиеся подле человека, послушно раздались в стороны. А взгляд Дьяченко, еще мгновение назад с некоторой опаской блуждавший по лицам незнакомцев, вдруг наткнулся на такое... Неожиданно Валька вперил очи в такое, что сложно было вообразить или предугадать даже после стольких его превращений и мытарств - чудо возникло словно из-под земли или, скорее, спустилось с самих небес. Дьяченко обмер, задержав в легких золотой, точно медовый, воздух.

Виорах, с нескрываемой иронией скривив рот, наблюдал за человеком. А тот, не замечая больше ни насмешек прекрасноликих хлопов, ни испытующего взгляда их властелина, во все глаза глядел на открывшиеся красоты.

Казалось, Дьяченко вознесся на вершину мира. За стеной, возведенной из неизвестного прозрачного материала, простирались голубые дали небес. В них парили неведомые птицы, бесконечно долго тянулись караваны белоснежных облаков, солнце строгим оком провожало их. На земле, или, точнее, в том мире, из которого он неожиданно выпал, как выпадает шар из лотерейного барабана, он мог наблюдать эту картину миллионы раз, не обращая внимания на те мелочи, которые сейчас его так восхищали. Но что же происходило на самом деле? Как зовется тот мир, где он вдруг очутился? И чем, наконец, было то, чего, несказанно изумляясь, не мог до конца осознать его ум?..

Валька перевел взгляд вниз - там гряда скал ощетинилась черно-бурыми пиками вершин, жемчужно-сиреневая дымка заволокла бездну неслыханной глубины.

Дьяченко ощутил на макушке чье-то дыхание, догадался, что за этим последует. Возвышаясь, как идол, над человеком, Виорах говорил, словно поучал. Не оборачиваясь, Дьяченко представил себе улыбку повелителя хлопов: в ней смешалась брезгливость с жалостью. Так люди нередко смотрят на калек и мертвецов.

- Все, что перед вами и там, дальше, под пеленой тумана, - рука Виораха простерлась сантиметрах в двадцати над головой человека, - не дар неба, не божья благодать, а работа воли, тщеславия и нечеловеческого упорства. И наоборот - все человеческое нам чуждо. Вы, к примеру... Однако эта вещица, найденная у вас, заставила меня обратить на вас внимание. Всего на краткий миг, пока вы не объясните ее значение. Ну?

Вмиг растерявшись, Дьяченко напрасно ощупывал карманы. Его бросило в дрожь! Он обернулся, зыркнул снизу вверх затравленным взглядом. На губах Виораха продолжала играть надменная улыбка. Двухметровый красавец вертел в руках Валькиного единорога... Наконец Дьяченко с трудом выдавил из себя:

- Это источник чистоты. Ходят легенды, что он очищает рогом воду, отравленную ядом змеи. А еще говорят, что единорог способен вернуть девственность деве, искушенной дьяволом.

- Значит, это то, в чем я давно нуждался. Следуйте за мной!

Дьяченко настороженно глянул на царя демонов, опасаясь, что тот готовится сыграть с ним злую шутку, заманить в хитроумную западню. Но не успел он толком испугаться, как получил сзади увесистую затрещину, после чего обрел новую реальность. Уже в который раз!

*14*

Они шли бесчисленными коридорами, залами, пустыми и, казалось, искусственными, словно нарисованными. В царских анфиладах было свежо и тревожно. Свет, зыбкий, невнятный, как зов вечности, будто сочился из невидимых пор в стенах и потолке. То вдруг отставал, замирая далеко позади, и тогда хлопы во главе с Виорахом ступали в зону сумерек, отчего-то ассоциировавшуюся у Дьяченко с белой ночью. А то, точно очнувшись, свет вертким сквозняком нагонял идущих и, коснувшись стен, немедленно исчезал, словно впитывался в их идеально обработанные поверхности.

Природа стен, потолка и пола была неизвестна Дьяченко. Они казались ему абсолютно идентичными - сложенными из одного и того же материала одного цвета, обработанными с одинаковым качеством. В какой-то момент пути Дьяченко внезапно осознал, что сейчас он шагает по... стене, а пол, оказавшись справа, ничем не отличается от стены. Валька едва сдержался, чтоб не вскрикнуть!

Они прошли, наверное, еще через десяток пустынных залов, разъединенных дверьми, раздвигавшимися при их приближении. Как вдруг Валька почувствовал: пол вновь уходит из-под ног. В следующий миг он увидел себя, точнее, ощутил идущим по потолку. Да-да, какое-то время он шагал вниз головой! Он был уверен в этом на все сто процентов! Волосы безвольно свисали вниз, к голове прилила кровь, дышать стало трудно... Ощущение это длилось секунд двадцать, может, больше - потом Дьяченко уже был не в силах отличить пол от потолка, стены - от пола. Его продолжало мутить, он прикрыл рот, чтобы не застонать, не дай бог выдать панику, овладевшую им. Виорах явно догадывался, что происходит в эти минуты в душе человека. Не замедляя царственной поступи, владыка снисходительно потрепал Дьяченко по плечу - впервые коснулся его.

- Как видите, здесь отсутствуют такие понятия, как опора, низ и верх. Не существует точек координат. В Юфилодоре нет и привычных для вас источников света. Здесь нет ничего, к чему вы привыкли... там. И наоборот, все, что вы увидите или почувствуете здесь, настолько будет новым для вас, необычным, что вы не сумеете истолковать увиденное по-своему. Кишка тонка, умишко и того скудней! Потому что вы ограничены. Там, откуда вы явились, вы ограничены условностями, от которых я избавил Юфилодор. Прежде всего от единиц измерения чего бы то ни было - пространства, времени, освещенности, совести, зла... По моей воле вы оказались в мире, свободном от всяких условностей и ограничений. Такой мир невозможно измерить, а следовательно, покорить или разрушить. Юфилодор просто обречен на бессмертие!