Роберт Стоун - Цена заклятия (Обретение волшебства - 1)

Она проверила состояние арбалетов, поместив каждый так, чтобы до него с легкостью можно было дотянуться за доли секунды. Прижавшись спиной к прохладным кирпичам, едва дыша, она ловила поднимавшиеся к ней звуки. Издали доносились обрывки мелодий и взрывы смеха, но ничего с улицы Менял. Либо у Каррельяна были ботинки на очень мягкой подошве, либо он передвигался бесшумно, как кошка. Ей хотелось выглянуть, но она напомнила себе, что следует запастись терпением. Человек прогуливался, убивая время. Она прикрыла глаза и ждала, считая каждый толчок крови, пульсирующей в ушах.

Наконец Елена различила мягкие шаги, чуть слышные на вымощенной булыжником мостовой. Осторожно приподнявшись над парапетом, она увидела Каррельяна почти прямо под собой. Она подумала, что он действительно передвигается, как кот. Не выгляни в эту минуту, она запросто могла бы пропустить его. Но Каррельян был там, тридцатью футами ниже нее, без всякого прикрытия.

Елене случалось стрелять в оленей, продиравшихся через густой лес, с расстояния в десять раз большего. Так что этот выстрел казался слишком легким, можно сказать, неспортивным. "Если в этом и заключается вся работа снайперов, - удивлялась Елена, - как только им удается сохранять чувство собственного достоинства?"

Каррельян не спеша удалялся, и это заставило Елену сосредоточить все внимание на своей цели. Она прижала основание арбалета к плечу и, тщательно прицелившись, осторожно нажала на спусковой крючок. Итак, вечернее развлечение наконец началось.

Это случилось на пути домой - резкий щелчок по булыжной мостовой улицы Менял, как раз позади него. Брент обернулся и увидел обломки арбалетной стрелы всего в футе позади себя. На мгновение он застыл на месте, но добился этим только того, что дал лучнику возможность прицелиться получше. Едва в воздухе послышался свистящий звук, как Брент тут же метнулся в сторону. Одновременно раздался новый резкий щелчок.

Всего в нескольких ярдах дальше от улицы отходил переулок, и Каррельян изо всех сил рванул туда. Брент знал, что если снайпер не один, ему никогда не преодолеть небольшое расстояние. Но если его убийца вынужден перезаряжать арбалет...

Третья стрела ударилась в кирпичную стену слева, всего в футе от него, но он уже повернул за угол и припустил по заваленному отбросами переулку. Он лавировал между кучами мусора и обломками мебели, прятавшимися в темноте. Новых выстрелов больше не последовало, не было слышно и звуков погони. Лучник находился на крыше - прекрасная позиция для снайпера, если его выстрелы попали в цель. Но Бренту повезло: когда снайпер на крыше промахивается, у него становится крайне мало шансов добраться до своей жертвы.

Миновав пару кварталов, Каррельян нырнул в подъезд, чтобы перевести дух. Сердце готово было выскочить из груди, а во всем теле ощущалась странная легкость. Подобного чувства ему не приходилось испытывать уже много лет - он вновь был на самом острие опасности, - и это чувство оказалось на удивление возбуждающим. Действуя инстинктивно, Брент прошел дальше по переулку, повернул налево на следующем перекрестке и обнаружил еще один переулок, ведущий назад, к тому месту, где все началось. Стараясь держаться в тени, он двинулся кратчайшим маршрутом в сторону улицы Менял. Вокруг не было ни души. Брент быстро пересек широкий бульвар и, свернув в очередной переулок, осторожно приблизился к старому кирпичному зданию, на котором, по его предположению, скрывался снайпер. Достаточно крепкая на вид водосточная труба спускалась с крыши до самой мостовой. Ничего больше Бренту и не требовалось. Даже когда он еще только постигал азы своей будущей профессии, очень немногие взломщики могли похвастаться, что превзошли его в этом мастерстве. Водосточная труба давала возможность подняться наверх ничуть не хуже, чем любая лестница. К тому времени как Брент достиг крыши, на губах его играла слабая усмешка.

С удвоенной осторожностью Каррельян глянул поверх кирпичей, из которых был сложен парапет, только для того, чтобы обнаружить абсолютно пустую крышу. Это его не сильно удивило. Если уж добыча удрала, со стороны убийцы было бы довольно глупо оставаться на прежнем месте. Брента почти разочаровала невозможность поближе познакомиться со своим незадачливым убийцей. Теперь оставалось только одно - внимательно оглядеться, надеясь обнаружить хоть какие-то следы. Он осторожно шагнул на выложенную черепицей поверхность крыши. Стараясь ступать как можно тише, он добрался до противоположной стороны, выходящей на улицу Менял. Прекрасно выбранная позиция для засады. Брент мог отчетливо видеть порядка сотни футов бульвара, находившегося прямо под ним. Убийца выжидал, пока жертва не покажет свою спину, чтобы сделать первый выстрел.

Брент вновь принялся разглядывать крышу. В футе от парапета лежал окурок скрученной вручную сигареты. Брент опустился на колени, чтобы внимательно изучить его, - все еще теплый и влажный. Определенно, убийца находился именно здесь, но окурок рассказал бывшему шпиону очень немногое из того, что ему хотелось узнать. А две вещи он жаждал узнать больше всего: кто пытался убить его и почему, черт возьми, этот человек оказался таким плохим стрелком?

После сорока лет упорного труда Фиккиз мог претендовать на незначительный титул владельца трущоб. Ему принадлежало около шестидесяти зданий, находившихся на обветшавших улицах и в злачных кварталах Прандиса. Не то чтобы он получал от них большой доход, учитывая налоги, взятки строительному инспектору и ремонт построек. В отличие от своих собратьев по ремеслу, Фиккиз старался, чтобы обитатели его трущоб имели поменьше претензий. Довольные постояльцы, как выяснил Фиккиз, не беспокоят своих домовладельцев, а беспокойство являлось последней вещью, к которой он стремился. Фиккиз занялся этим делом только потому, что владение шестьюдесятью домами означало: в любую ночь он может спать в любом из шестидесяти мест или не спать ни в одном. То, что никто не знал, где он останется ночевать, являлось одной из уловок Фиккиза, а он весьма дорожил своими уловками - они на протяжении десятилетий сохраняли ему жизнь в городе, где ему было чего опасаться. Еще полвека назад его мать, которую тащили в тюрьму, сказала ему, что никто не любит доносчиков, включая их собственных матерей.

Эта ночь выдалась хуже обычного. Измученный бессонницей, Фиккиз так и не смог забыться, пока уже далеко за полночь не ополовинил бутылку ржаного виски, стоявшую на грубом деревянном столе возле его кровати. Затем он несколько часов проспал беспробудным сном, но теперь начал храпеть, издавая оглушительные звуки, которые должны были в ближайшем будущем разбудить его.