Алекс Норк - День святого Нормана Грея

Потом, со второго раза и с чьей-то помощью, получилось.

Но понадобилось несколько вдохов-выдохов, чтобы восстановиться.

А когда он начал подниматься с колен, увидел кровь, темными краями выступавшую из-под, показалось теперь, худого тела аквалангиста, и чей-то голос сказал:

— Готов! Уже не дышит.

Сразу несколько человек загалдело, но обер-полицейский крикнул:

— Цыц!

И присел к трупу.

— Это не акула. У него дырки в теле.

Грей посмотрел за край причала, где недавно пузырилась вода, а теперь, везде одинаковая, она лишь слегка покачивалась, и полицейский, поднявшись, проследил его взгляд.

— Вот тебе и черепаховый суп. Похоже на вторую серию, а?

— Надо убрать людей с набережной.

Тот снял фуражку, чтобы вытереть влажный лоб.

— Надо.

И приказал подчиненным:

— Заберите беднягу.

Солнце скрылось за облаком, и потемневшая вода показалась враждебной.

Грею вспомнились слова Первой леди про губчатую структуру — «многолучевой каркас», так она сказала, во всяком случае — по смыслу.

То есть — много в одном?

Мокрые брюки липли к коленям и мешали идти за катившимся впереди полицейским.

В веселившейся на набережной толпе мало кто обратил внимание, что несут труп человека. Обер-полицейский обернулся к Грею:

— Надо подняться в диспетчерскую, оттуда я сделаю радиообъявление, а вы, сэр, свяжитесь, пожалуйста, с Президентом.

Еще через минуту они оказались на прежнем месте, откуда наблюдали расстрел, а сейчас хорошо была видна галдящая набережная со спускающимися от нее к воде ступенями.

Грей, поглядывая вниз, взял поднесенную ему трубку телефонной связи и услышал голос Брука, ответившего на сигнал:

— Какого черта?

— Это я, Норман. У нас неприятности. Погибли два водолаза. Очень похоже, что эта штука, развалившись на куски, сохранила активность.

Грей слышал, как Брук повторил его слова, и долетел голос Первой леди:

— О чем я тебе, кокосовой лоб, говорила дорогой?

В усилителях на набережной уже мелодично лились слова обер-полицейского: «срочно неразошедшихся» он грозился спустить в канализационный коллектор.

Неожиданно короткая автоматная очередь отбила дробь, и сразу за ней — другая.

Грей испуганно посмотрел вниз, опасаясь солдатской «выходки», но не понял, где именно стреляли.

Толпа под башней вела себя уже по-иному. Некоторые кричали и указывали руками, другие пытались разглядеть что-то у края набережной левее башни и напирали на ближних, а с той стороны люди начали быстро тесниться назад, с той стороны, где, Грей увидел, лежит сползшее на ступеньки к воде тело, а двое солдат, отступая, короткими очередями ведут огонь. Задние-любопытные и передние-отходящие сбились, и началась свалка, а на свободном теперь пространстве у края набережной стали хорошо видны сразу три серебристых предмета компактной конфигурации с пол ярда в поперечнике и немногим более в высоту. Нет, не три, а больше — на нижнюю к воде ступеньку поместилось вдруг сразу несколько.

Голос в трубке уже в третий раз звал его и спрашивал что происходит. Грей поднес трубку к губам:

— Надевай форму генералиссимуса, у нас началась сухопутная операция.

Первая, и казавшаяся такой правильной, мысль поскорее объяснить людям, что надо уйти, сразу вылетела из головы здесь, внизу, потому что заработала совсем другая — как устоять на ногах и куда теперь двигаться?

Грей почувствовал себя вынужденным подчиниться человеческому потоку. Но вместе с тем было понятно, что самое глупое дело — находиться в центре толпы. К тому же, взыграло гражданское самолюбие — он, как ни как, советник Его величества Президента и кавалер Ордена красного попугая с бриллиантовыми…

Блин банановый, как больно наступили на ногу!

Спортивная техника хорошо помогала действовать против напора, и Грей, сохраняя течение медленнее других, последовательно смещался к краю, откуда часто слышались автоматные очереди.

В те давние студенческие времена он всегда нервничал в начале игры, однако недолго, затем приходила ясность и ощущение силы — и даже так, что для нее не хватало действий. Грей уже громко, отчетливо успокаивал напиравших людей, и вид человека, движущегося в обратном направлении, производил хорошее впечатление. Конечно, на шаг вперед он делал два отступающих.

Можно было уже ориентироваться по сторонам — белые стены домов по бокам неширокой улицы, мостовая с легким подъемом, значит, за плечами город.

Слой людей впереди вдруг сделался редким, Грей увернулся от инвалида, скакавшего на одном костыле, — бедняга собрал последние силы, чтоб удержать подмышкой кассовый аппарат — не стало совсем никого, лишь нескольких солдат и… о боже!

На отбегавших спиной солдат наступали непонятные серебристые твари, числом не менее сорока. На чем-то, вроде многих маленьких ножек. Неровные сами, и немножко разных размеров, они и передвигались неровно, с короткими смещениями влево-вправо. Солдаты палили, отбегали на несколько шагов, и снова палили.

Что-то подсказывало, что в этой стрельбе мало толку.

А мозг сам собой предложил результат вычислений: здесь металлического материала всего на пару десятков тонн, где остальные, то есть еще полторы сотни таких существ? Эта — всего лишь одна из улочек из порта в город, следовательно, замешкавшись можно попасть в окружение.

Серебристые шли беспорядочным, но плотным строем, и темп их резких движений — Грей ощутил это старым спортивным опытом — не позволит прорваться сквозь эшелон.

Солдаты находились всего в тридцати ярдах.

Грей быстро взглянул назад — улица выходила на тесную от людей площадь — и снова вернул голову на крик сразу нескольких голосов. Один из солдат, видимо оступившись, опираясь на руку вставал с мостовой, другие отошли дальше, а тот, поднимаясь, не успевал, и время обманывало человека, предоставляя уже ненужные ему мгновенья. Сразу две серебристые твари оказались рядом, и еще одна зашла сбоку. Крик несчастного почти парализовал Грея, тело парня, с острием сзади над поясницей, пыталось устоять, передернулось от двух следующих ударов… Грей схватил периферийным зрением, что солдаты уже миновали его линию, а серебристое движение подкатывается быстрой волной.

Незабытая акробатика бросила корпус в обратный боковой поворот, но когда он отталкивался руками, серебристая игла цокнула в камень в дюйме от правой кисти.

Мозг отметил расстояние — примерно полтора ярда. Значит, такой у них радиус поражения.

Теперь, однако, он легко оторвался от «линии фронта». Вот площадь со скученным, не знающим что делать народом, и крики со стороны другой улицы, откуда люди устремляются к центру.