Владимир Фильчаков - Книга судеб Российской Федерации

Петр побрел по проспекту, глядя, как оживает город, как поднимается солнце, сверкает сквозь клочья облаков, как прозрачный утренний воздух постепенно оскверняется сизым выхлопом. Пришла очень приятная мысль о том, что можно заехать в редакцию газеты и получить гонорар за вчерашнюю статью. Он так и сделал. Спустился в метро, проехал две станции, поднялся в здание из стекла и стали, получил деньги и прихватил полагающиеся авторские экземпляры. Потом зашел в кафе, одну из тех забегаловок, которые почти не закрываются, позавтракал вчерашними пирожками с какао. Выйдя на улицу, остановился, раздумывая о том, что бы предпринять. Пришла мысль встретиться с Алексеем, и выпытать у него подоплеку истории с пресс-конференцией, но встречу лучше назначать после обеда, в конце рабочего дня, а сейчас неплохо бы отоспаться.

Вернувшись домой, он хотел было лечь, но понял, что боится встречи во сне с той самой теткой, послонялся по квартире, позвонил Светлане, но она не ответила. Он, все-таки, лег, долго лежал с открытыми глазами и незаметно уснул. К обеду проснулся, порадовался, что никакой тетки не видел, тоскливо заглянул в пустой холодильник и отправился обедать в ближайшее кафе.

Они встретились с Алексеем в той же самой пивной "Ячменный колос". Вообще говоря, трудно объяснить, что именно их сюда влекло. Атмосфера? Настроение, которое появлялось, стоило переступить порог заведения? Неизменная Петровна с кружками в руках? Во всяком случае, не тоска по старым временам. При социализме Петр был еще мал, чтобы посещать пивные, а Алексей и того меньше, поэтому они не могли прикипеть душой к ненавязчивому советскому сервису. Может быть, здесь можно было встретить действительно умных людей, спившихся, нищих, но не утративших остроту ума? Во всяком случае, Петр чувствовал себя здесь гораздо спокойнее, чем в уютном и дорогом ресторане с чопорными официантами и надутыми от важности посетителями, вчерашними пролетариями и уголовниками, а ныне новыми русскими.

Они устроились за столиком, и к ним тут же присоседились два спившихся старичка, впрочем, вполне приличного вида. Один был маленького роста и с трудом выглядывал из-за столика, седой, морщинистый, с острыми и живыми глазками, а другой - среднего роста, горбатый, с тусклым и отрешенным взглядом, который, впрочем весьма оживлялся, если ему удавалось хоть на четверть наполнить свою кружку.

- Послушай, - сказал Петр. - Ты должен мне все объяснить. Каким образом ты провел меня на пресс-конференцию?

- Э, Петя, - вальяжно ответил Алексей, благожелательно поглядывая на старичков. - Что ты ко мне пристал? Какая, к черту, пресс-конференция?

- Что значит какая? Ты что, не помнишь ничего, что ли?

- А что я должен помнить?

- Пресс-конференция президента...

- Позвольте спросить? - встрял маленький старичок. - Какого президента вы имеете в виду?

- Как какого? Нашего. Вашего. Того самого. Леша, ты дурня-то не строй, не смешно.

- Слушай, Петя, я не строю. Ты хоть соображаешь, что значит аккредитоваться у президента? Нужно пройти семь кругов проверок, или иметь такую волосатую руку где-то там, в верхах, что... Ну, ты понимаешь, что у меня такой руки нет, и не было никогда, а проверки проходить - рылом не вышел, да и ты тоже. Эх, если бы у меня была такая ручища! Да я бы...

- Погоди, погоди. Ты еще скажи, что не был на пресс-конференции.

- Петя, а, может, водочки выпьем?

При этих словах старички радостно оживились и загугукали.

- Нет, ты погоди. Какой водочки? Нет, ну я могу, конечно, я же гонорар получил. Сейчас принесу...

- Зачем же беспокоиться? - залопотал маленький старичок, чрезвычайно возбудившись. Его приятель горел глазами и делал какие-то странные жесты, будто приглашая приятелей проследовать за ним. - Давайте деньги, я сбегаю.

Петр с готовностью выдал деньги и повернулся к Алексею:

- Так, о чем это я? А, да. Значит, ты не был на пресс-конференции?

- Петя, дорогой, - со вздохом сказал Алексей. - Я замечаю, что в последнее время ты стал какой-то не такой. Странный, чтобы не сказать больше. Какая, на хрен, конференция? Да кто нас с такими харями туда пустит?

- Да ну тебя! - обиделся Петр. - А это, по-твоему, что?

Он вывалил из-за пазухи пачку газет. Высокий старичок с радостью протянул руку, взял одну. Алексей развернул лист.

- Ну, статья, - сказал нехотя. - Подписана П. Старохлебов. Ну и что?

- Ты почитай, почитай, о чем статья.

- Ну.

- Да ты не нукай!

- Я извиняюсь, - вставил слово высокий старичок. - А вы и есть этот... эээ... П. Скорохлебов?

- Да, я и есть, - вежливо ответил Петр.

В этот момент вернулся посланный со шкаликом водки и селедкой с луком, которую одну и подавали в "Ячменном колосе". Петр взял бутылку, плеснул немного старичкам, отчего лица у тех сделались бесконечно воодушевленными и благодарными, налил в пустые кружки приятелю и себе. Они чокнулись с Алексеем, проглотили водку, подхватили с тарелки по куску селедки. Петр вдруг подумал, что ничего не добьется расспросами, значит, и пытаться не стоит. Они распили шкалик, заказали еще пива, поговорили о том, о сем, не касаясь больше пресс-конференции, старички читали вслух статью, всячески разбирали президента, доказывали, что он останется еще на один срок, несмотря на то, что по конституции нельзя. Наконец они расстались. Старички получили в подарок по экземпляру газеты и посчитали, что день прожит не зря.

Петр побрел, куда глаза глядят, размышляя о странностях последних дней. События связывались воедино, но объяснения им не находилось. Приходили на ум теории одна другой хуже, вплоть до нашествия инопланетян, и Петр их с негодованием отбрасывал. Решив, что объяснение найдется само собой, он перестал думать на эту тему, тем более, что едва не стукнулся лбом об афишную тумбу, на которой обнаружил красочную афишу молодежного театра. Спектакль назывался "Фантастика" и был поставлен неизвестным режиссерам "по мотивам современных фантастических произведений". Петр решил сходить на спектакль и написать потом статью о нем для одного журнала, числящего себя в любителях культуры.

Театральный зал начинался сразу же за узким и пустым фойе, в одном конце которого помещался необычайно дорогой буфет. Не было даже вешалки, с которой, как известно, начинается любой театр. Впрочем, фраза о вешалке сказана очень давно, и, возможно, уже устарела. Молодые театралы любят ниспровергать устои, и Петр ожидал увидеть нечто авангардное, продвинутое и необычное. Его ожидания полностью оправдались уже в зале, заставленном переносными конторскими стульями и заполненном едва наполовину. Сцену ему удалось разглядеть, только встав на цыпочки. Она возвышалась над полом не более чем на тридцать сантиметров, не имела ни кулис, ни занавеса, ни какой-нибудь декорации. Сбоку виднелась обшарпанная дверь, через которую, очевидно, и будут появляться актеры.