Генри Балмер - Воин Скорпиона

Сег Сегуторио наконец-то заполучил оружие с которым умел обращаться и пустил его в ход.

Теперь сказалась чистая масса рабов. На борту находилось наверно целых триста магдагцев — магнатов первого и второго классов, солдат и матросов. К тому моменту, когда я добрался до входного трапа на нижний шпирон, в живых из них похоже оставался только капитан свифтера. Само судно представляло собой фантастическое зрелище. На всех надстройках теснились голые рабы, которые выли и орали, словно безумные — да нет, какое там словно, они ведь и правда обезумели.

Я вполне понимал их чувства.

Длинный шпирон свифтера нависал над накренившейся к воде палубой «купца». Неровные пеньки — все, что осталось от двух его мачт — торчали из груд обломков. Выходит это было довольно крупное судно. Вартеры магдагского свифтера установленные на носу — по моему мнению, чуть выше, чем следовало — и предназначенные для метания камней, изрядно раздолбали бак широкопалубного — именно бак, а не полубак. Кормовую надстройку «купца», внушительное двухпалубное сооружение, завалило грудой хлама, рухнувшего с грот-мачты. Повсюду валялись мертвые тела.

Капитан свифтера прожег меня взглядом. Это был рослый тип, и из под кольчуги у него выпирали бугры мускулов. И меч у него был исключительных размеров. Вокруг него среди убитых рабов растянулись и тела в кольчугах и колонтарях принадлежавшие по видимому наемным солдатам, которые находились на борту «купца».

— Хай! — крикнул он.

И махнул мечом. Этот жест не допускал двух толкований: «Давай сюда, и я изрублю тебя на куски».

Он прекрасно понимал, что в одиночку против толпы разъяренных рабов ему не устоять.

Это был магдагский магнат — но тем не менее храбрый воин. Даже в то время, когда я был молод и в груди моей горела ненависть ко всему зеленому, у меня хватало объективности признать в человеке мужество.

И я спрыгнул к нему.

Вся моя одежда состояла из набедренной повязки. Против магната в великолепной кольчуге я оказывался в невыгодном положении. Но его сознанию своей обреченности и отчаянной решимости дать при этом жестокий бой и умереть достойно, я мог противопоставить собственное умение и решимость.

Вот с каким раскладом красное выступало против зеленого.

Наши клинки тут же скрестились, и я оценил силу его руки.

«Купец» накренился у нас под ногами, когда пробоину хлынула вода.

— Ты умрешь, раб, — процедил сквозь зубы капитан, — и присоединишься к своим собратьям!

Я не ответил. Наши клинки скрестились вновь и, когда они расцепились, я быстро нанес удар, но даже тут в тесноте палубы капитан сумел ловко уйти от моего выпада. И тут же сам напал на меня, стремясь покончить со мной и прихватить с собой на ледники Сикки как можно больше врагов.

И тут один из рабов громко и ликующе заорал с палубы:

— Джикай! Руби его, пур Дрей, князь Стромбор, крозар!

Клинок в руке капитана дрогнул. Он сделал шаг назад. На его лице появилось выражение такой ярости и отчаяния, что мне стало не по себе.

— Ты… — поперхнулся он, — Ты — князь Стромбор… крозар!

Я не потрудился ответить. Палуба «купца» ходила ходуном, и я понимал, что корабль вот-вот пойдет ко дну. И потому просто прыгнул вперед. И теперь наши клинки залязгали и зазвенели с тем свирепым визгом стали по стали. Капитан дрался хорошо и отличался изрядной силой, но я теперь спешил и после быстрого обмена смертоносными ударами он пал.

— Корабль тонет! — закричал кто-то.

Под восторженные крики освобожденных рабов, наконец-то увидевших гибель ненавистного магдагского магната, я ловко запрыгнул на шпирон свифтера. И в этот момент сквозь толпу рабов прорвался человек с багровым, но просмоленным морем лицом. Судя по его иссеченному голубому наряду, это был капитан «купца».

Сег уже был здесь. С помощью нескольких рабов, явно пользовавшихся некоторым авторитетом среди своих собратьев по несчастью, он расчистил для нас свободное пространство. Шкипер, захлебываясь словами благодарности, стиснул мне левую руку, поскольку в правой я все ещё держал меч. Его корабль утонул, но сам он остался в живых. Тем временем широкопалубный погружался в воду, а чанки, акулы внутреннего моря, предвкушая добычу, плавали вокруг его кругами дожидаясь своей страшной жатвы. Их жестко торчащие вертикально вверх двойные плавники рассекали морскую гладь.

— Да воссияет над тобой Тáтемск, князь Стромбор! — Он наконец выпустил мою руку, так как я принялся стаскивать с бедер перемазанную кровью коричневую тряпку. — Мы сражались как могли, но рашун лишил нас мачт. Мои матросы, сами видите, дрались как демоны… даже мои пассажиры сражались… эх, как они сражались…

— Пассажиры?

Я как раз обнаружил отрез красной ткани обмотанный вокруг тела убитого парня — очевидно одного из упомянутых шкипером пассажиров — и обернул его вокруг талии, а конец просунул между ног и подоткнул. Этот прекрасный алый цвет приободрил меня.

— Да — странный народ. Они дрались словно одержимые. Взгляните, пур Дрей — вот этот умирает, но ему по-прежнему кажется, будто он сражается.

Умирающий, о котором говорил капитан, лежал оттащенный в сторону под вартером. Сказанное шкипером соответствовало действительности. Он то и дело повторял одно и то же движение — как будто широко раскрывал объятия и смыкал их. Эта экзерция называлась «цветок» и выполнялась с рапирой и мэнгошем. Раненый не замечал, что его правая рука уже пуста. У меня захолонуло сердце, когда я увидел его наряд: он был одет в высокие черные сапоги и приталенную желто-коричневую куртку, очень широкую в плечах и бедрах. Голова его оставалась не покрытой, но я догадывался каким был бы у него головной убор. В левой руке он сжимал усеянный драгоценностями мэнгош, которым и совершал свой трудоемкий непрерывный поток фехтовальных приемов.

Я опустился на колени рядом с ним.

— Ты плыл с Воманусом? — спросил я, пытаясь говорить как можно мягче, но при всем при том в моих словах звенели резкость и нетерпение.

— Вэллийцы, — повторил за моей спиной капитан «купца». — Странный народ.

— На корме, — выдохнул умирающий. Изо рта у него вытекала тоненькая струйка крови. Я поднял голову и посмотрел на капитана.

— Увы, мой князь. Вэллийцы настаивали, чтобы об их пассажирах позаботились самым серьезным образом, и потому по моему приказу их ради безопасности заперли в кормовой надстройке. Но… упала грот-мачта, и нападавшие атаковали столь яростно… мы были не в состоянии их выпустить. Боюсь, они обречены.

Это озадачило меня. Если Воманус плыл на борту этого судна, которое сейчас погружалось в кишащее чанками море, то я не мог понять почему ещё не увидел его. Он ни за что не согласился бы отсиживаться в безопасном месте, если поблизости затевалась драка.