Александр Абердин - Паладины звездной империи. Ч. 1 - Оковы для медведя

— Курри, я скажу, что мы с тобой уже договорились, — ответил президент Налтиары, — хотя ваши аршианы никогда не прилетят к нам, старина, имена самых великих учёных Арш-Батина всё равно будут врезаны золотом в беломраморный Зал Славы, который ты, Макс, обязательно украсишь Сверкающим Древом Знаний.

Максим широко улыбнулся:

— Такое у меня имеется, Нио, и оно всего на три метра ниже Дуба Перуна. Раз так, друг мой, то пусть тогда буквы будут из чистого иридия, как и Сверкающее Древо Знаний. Кстати, оно имеет крону в форме полусферы и по его ветвям можно подняться наверх, как по ступеням лестницы. Думаю, что это станет традицией академии.

Глава четвертая

Еще одна проверка славийских крейсеров

Славийский отряд, прибывший к точке рандеву на двое с половиной суток раньше, состоял из семи лёгких крейсеров. Четыре были крейсерами типа «Варяг», то есть атакующими лёгкими крейсерами, а три, типа «Слава» — крейсерами оборонительного назначения, по сути летающими космическими фортами. Они имели в плане треугольную форму и были похожи на наконечник копья без тулеи, в которую вставляется древко, с ровно обрезанной кормой. Крейсеры типа «Слава», головной корабль этой серии как раз и должны были попытаться уничтожить ардийцы, кроме артиллерийского, не имели больше никакого другого вооружения. Длиной в полтора километра и шириной в километр у кормы, они представляли из себя почти боевой спутник, только на тех были установлены пусковые установки тяжелых ракет, а электромагнитные пушки были всего лишь дополнением. Все семь крейсеров были современными боевыми звездолётами, обладавшими большой скоростью и автономностью полёта пять лет.

Из всех семи только крейсер «Слава» был изготовлен и максимера «М 2», все остальные имели корпуса «М 4», а один и вовсе «М 5». После этого испытания на прочность крейсер «Слава» должен был встать на модернизацию, чтобы повысить класс брони до «М 4», которая мало чем отличалась от «М 5». Экипаж крейсера под командованием космос-капитана первого ранга Игоря Туманова, составлял две тысячи восемьсот сорок три человека, тысячу шестьсот сорок многофункциональных роботов и три суперкомпьютера-искина. Один отвечал за полёт, второй за живучесть, а третий за меткую стрельбу из электромагнитных пушек всех калибров, которых крейсере нёс три вида — пушки малого калибра в триста миллиметров, среднего — тысяча двести пятьдесят, и главного, тысяча семьсот пятьдесят миллиметров.

Сто восемь электромагнитных пушек главного калибра, по три в девяти башнях, расположенные на четырёх гранях хищно выглядевшего клиновидного корпуса в последней его четверти. Четыреста пушек среднего калибра, по пять в каждой из двадцати башен, расположенные на четырех гранях перед ними в следующих двух четвертях корпуса и шестьсот пушек в ста орудийных башнях, выдвигающихся из граней корпуса. Всего тысяча сто восемь электромагнитных пушек, в боевом положении превращающих корпус крейсера в огромного ежа, а к ним оружие последнего удара, огромная кинетическая торпеда, представляющая из себя последнюю четверть корпуса крейсера, его острую носовую часть. Она имела в длину триста семьдесят пять метров, двадцать нереактивных двигателей, способных разогнать её до скорости в ноль девяносто пять световой за три с половиной минуты, и безупречную систему наведения. Эта махина могла убить насмерть даже такую космическую громадину, как славийский транспортный звездолёт и его ничто не спасло бы.

Сополимер тугоплавких карбидов, называемый для простоты «Максимер-2», вовсе не был таким уж слабым и хилым конструкционным материалом, от которого следовало немедленно избавиться. Температура его плавления была пять тысяч двести градусов, а прочность во много раз превышала самые прочные сплавы, созданные учёными Ардии. Просто следующие поколения сополимеров были всё же прочнее и что самое главное, легче и дешевле. Поэтому «М-2» было куда выгоднее продать, чем использовать для строительства своих космических кораблей. Более богатого покупателя, чем Ардия, было не найти. Вот потому-то и было решено устроить это военно-космическое шоу. Правда, для того, чтобы ардийский космофлот не смог уничтожить крейсер «Слава», на его борту должны были остаться две трети роботов из дивизиона живучести и один искин. Они были готовы пожертвовать своей «жизнью» без колебаний, но это не устроило экипаж крейсера и он решительно заявил Верховному главнокомандующему свой протест и сказал, что останется на борту вместе с роботами.

В принципе в этом не было какой-то очень уж большой опасности для жизни людей. Кроме нервотрёпки космолётчикам ничто не грозило. Максимер два это максимер два, но настоящей защитой любого славийского звездолёта всё же были его силовые экраны, а это как раз слаженная работа искина, людей и роботов дивизиона живучести. В конце концов они уже проходили через такие испытания как на полигоне любовианской космоверфи, так и в открытом космосе. Поэтому Максим не стал никого гнать с крейсера в шею и лишь приказал экипажу в случае реальной опасности предпринять все усилия к спасению в первую очередь своей жизни. Космос-адмирал Невский пообещал ему, что всё пройдёт хорошо, хотя и сожалел, что у Игоря Туманова такая сплочённая команда, что никто не захотел покинуть свой боевой корабль, который вот уже шесть лет, как прикрывал вместе с четырьмя другими артиллерийскими крейсерами Славию с севера. Югом считалось направление на центр галактики.

Крейсеру было приказано сняться с боевого дежурства ещё пять месяцев назад и полностью «протянуть» корабль, заменив на нём каждую деталь, узел или механизм, которые только могли вызвать намёк на сомнение. У экипажа этот приказ вызвал бурю негодования. Крейсер и без того был в идеальном техническом состоянии и мог в любую секунду вступить в бой. Экипаж «Славы» состоял из жителей Белоруссии и потому они прозвали его космической «Брестской крепостью», хотя через год в свой первый полёт должен был отправиться новый, укороченный до пяти километров, линкор «Брест». Космолётчики «Славы» говорили: — «Так это же будет сам город, а мы «Брестская крепость». Боевое дежурство крейсер «Слава» нёс вместе с такими крейсерами, как «Эллада», «Великая Сербия», «Британия» и «Рим», а их ближним тылом были два «домашних» суперлайнера «Ницца» и «Белград», на борту которых жили и воспитывали детей их жены. Это были настоящие космические сады Семирамиды, которым только по причине наличия роскошных оранжерей не было суждено летать в подпространстве, хотя они и были полноценными звездолётами.