Коллектив авторов - Полдень, XXI век (июль 2011)

А что думает по этому поводу профессор Ляскер? Третейский не третейский, но как бы патриарх! Пусть выскажется! Вот пусть!

Профессор Ляскер выскажется. В свойственной мудрецу манере:

Нельзя слепо верить всякому вздору только лишь потому что он напечатан.

Спасибо, принято к сведению. Высказался! Частное мнение, не более того! Дедушка определённо впадает в маразм. И это уже общее мнение, и более того! Диагноз. Какая отвратительная штука – старость…

В общем, гр. Ерохин, по мощам и елей, слово не воробей, заслужил – носи!

Что ж. Своя ноша не тянет, своя сермяга не тяга. И поту не канет… Знал, на что шёл. Выверенный, осознанный ход. Да, слабость в членах, испарина, сердечный колотун. Зато – какая роскошь! Да, такая – зарывшись в тину, прикинувшись бревном, задыхаясь, – но победа.

Тяжело, да. Но кто сказал, что будет легко?

Кр-р-рокодилы!

Ничто не бесконечно. Чёрная полоса в жизни рано или поздно должна перемежеваться. Рано или поздно должна быть белая полоса. Чересполосица. Чёрное-белое…

И – вот! Подарок судьбы – экстравагантный, если не сказать безумный, аноним!

Да, странноватое предложение. Да, похоже на изощрённую провокацию.

Provocatio – вызов. С экивоками: если маэстро не слишком занят, если располагает временем…

Проигнорировать вызов?! Будучи не слишком и располагая… (Бойкот опять же!) О, нет!

Что ж, аноним. Успехов! lis ont tout a gagner, rien a perdre. Приобрести можешь всё, а терять тебе нечего. Кроме, объявленной суммы вознаграждения. Но это всего лишь деньги…

Начали? Белые: 1.е4.

Да нет же. Всё ясно-понятно к ходу пятнадцатому где-то. Против маэстро выставлен не дилетант из нуворишей, но необычайно сильная equipe. А к тридцатому ходу маэстро готов назвать поимённо каждого из этой команды. Разве маэстро не маэстро?! Стиль каждой более-менее шахматной величины изучен вдоль и поперёк. Человек это стиль. По аналогии: когда в соседней комнате меж собой говорят несколько знакомых тебе людей, безошибочно определишь по голосам – кто там. Достаточно вскользь брошенного междометия.

Значит, так. Безусловно, тяжёлая артиллерия, Ляскер. Наверняка дружище Андрэ. Скорее всего, Флёр, тихий пакостник (за бойкот громче всех, shantera pas!). И… возможно, ещё кто-то. Раньше не встречались. Но не молодой, подающий надежды. Кто-то из старой гвардии, давно не выступавший, но с квалификацией. Откуда-нибудь из глубинки. Какой-нибудь там Измайлов, к примеру.

А партия получилась занимательная. Пожалуй, достойна включения в сборник «Пятьдесят моих лучших партий»! Хотя бы за сороковой Rh6! достойна. Лишь одна закавыка…

Вот партия Ерохин – Ляскер, 1916 (чёрные сдались); партия Кордильера – Ерохин, 1931 (белые сдались); партия Каспаров – Ерохин, 1933 (ничья). И так далее, и так далее.

Но партия Аноним – Ерохин?! Диковато. Белые сдались. Победа чёрных. Ура, виват, банзай! Просто и убедительно! В стиле! Повержен… аноним, никто и звать никак.

Между прочим, пока не повержен. Формально.

После сорокового Rh6! ожидалось – белые партию сдадут. Очевидный, неминуемый мат через семь ходов. Слепой и тот увидит! А уж такой коллективный слепой (Ляскер, Лилендаль, Флёр, не совсем уточнённый Измайлов) – тем более!

Но нет! Какой-то мазохизм напоказ! Белые упрямствуют, закрывая глаза на очевидное. Даже сейчас, когда за чёрными сорок седьмой ход, последний – C:g2 х. Мат…

Voilá une belle mort, сказал Наполеон. Вот прекрасная смерть.

Вопрос: чья смерть?

Граф очень любил детей. Может быть, даже сильней, чем новоявленное дарование Гамаюн. Любил и любил – частная жизнь! Бумагу зачем марать? Как будто всё здоровье её ей подступило кверху с такой силой, что всякую минуту грозило задушить её. Её коротенькие толстые ручки не могли… («Юность», глава «Нехлюдовы»). Графомания. Баловство. Добро, что шахматами не баловался. Иначе – просто беда! По двадцать раз вмешиваться в корректуру: я всё гениально перепишу! Ваше право, граф. Но не в шахматах. Здесь железное правило: тронул – ходи. Voila une belle mort!

Стоп! Вопрос остаётся: чья смерть? Насущный вопрос. Не отвлекайтесь надеждой, маэстро! Не убирайте ладони со лба! Устроив из ладоней подобие шор – усталость и тяжесть.

Да всё понятно! Понятно всё! Не сразу, не вдруг. Но теперь-то! Секрет Полишинеля! (Или маэстро не маэстро?!)

Коллективный слепой, пребывающий в Совдепии, играющий от лица загадочного Анонима.

Chérie (чтоб тебя!) Аннализ-Коминтерн: oh, mon officier! это же реальные средства!

Крокодил, вздумавший поиграться. Мерзкая тварь! Мерзкая! Тварь!

Repete: нужно придумать, пожалуй, защиту против этой коварной комбинации, но именно это не представляется возможным.

Хотя…

Понимаешь, Шах?

М-р.

Вот-вот. Мы с тобой одной крови, ты и я. А как бы ты, Шах, поступил на месте Большого? Ну, скажи, скажи!

М-р.

Ну, прав. По-своему. Прыг с колен. Вихляющая проходка на полупальцах – до раздвижной двери. Пауза, оглядка с укоризной: довольно я тебя слушал, кто-то что-то вещал – насчёт печёночки?

Что было, то было. Извини, сейчас. Да подавись, проглот! Никто у тебя не отнимает! Хорош-ший Шах, Шах хорош-ший.

Отстань, Большой! Когда кушаю – никого не слушаю.

Ну, каждому своё. Водочки, что ли? А водочки! В кабинете. Склянка под оттоманкой. Тайник. Ы! Чтоб никто не догадался! Не своротить валкую лампу на чёрном витом столбе под оранжевым абажуром. Вот она, склянка!

Пуста? Почему пуста?! Вчера была ещё на треть!

Нет-нет! У маэстро феноменальная память! Или…

А с другой стороны, всё к лучшему. Принимать такое решение – только на трезвую голову. Noblesse oblige.

Гобелен над оттоманкой: коррида, бык, матадор. Фальшивка. Шикарная. Где имение, и где наводнение! Где гобелен, и где коррида! Вкусы у фрау Рюг!

Испанская партия.

Матадор – тот, кто убивает. И в помощь ему – квадрилья, пикадоры. Все лавры матадору, но без пикадоров он вряд ли… Но все лавры ему. Мерзкая тварь!

Что там про чересполосицу? Так вот, эта, предыдущая, была белая полоса.

Нет, конечно, вариант остаётся – больным сказаться. Во избежание неизбежного C:g2 х. Даже не сказаться. Просто не позвонить, не дойти до телеграфа. Прихватило, перепад давления, зубы, надкостница воспалилась, пьян в стельку, поскользнулся, упал, очнулся, гипс. Мало ли!

Условия соблюдены. По сути – выиграл, по условиям – проиграл. Этакий благопристойный hommage.

Сделать оммаж – звучит! Почти по-русски. Признание вассалом зависимости от сюзерена. Оммаж. Все довольны. Всем спасибо. Все свободны.

Но… Noblesse oblige. Налицо, м-м, потеря лица.