Михаил Пухов - Рассказы

Да, оно так и висело там, неподвижное, неприближающееся, хотя, если бы все шло как следует, корабль на своей скорости давно вонзился бы в него или прошел рядом, скользнув по краю хромосферы, и находился бы уже на противоположной границе системы. Нет, уже оставив систему, шел бы сейчас в холодном пустом пространстве, направляя свой бег в ставшее звездным небо, а Солнце превратилось бы в обыкновенную звезду позади.

Однако Солнце не приближалось. Несмотря на то, что Юрий Воронцов вел корабль на немыслимой скорости, расстояние между ним и Солнцем оставалось неизменным, будто оно само обрело фотонный двигатель и удирало вместе со своими планетами, двигаясь по той же программе, что и корабль Юрия Воронцова. Не только Солнце, не только Солнечная система — и звезды, даже ближайшие, оставались на своих местах, а это означало, что вся Вселенная уходит от Юрия Воронцова на десятикратном ускорении, проваливаясь в какую-то гиперпространственную дыру. И угнаться за ней он не мог, не мог увеличивать и без того предельное ускорение, потому что существовал барьер, переступать который было опасно.

А начиналось не так, все началось как следует, и, когда испытатель Юрий Воронцов, выйдя из внешнего кометного пояса, положил корабль на обратный курс, он не ждал никаких неожиданностей, потому что полет заканчивался — программа была выполнена полностью.

Все было подтверждено — все предварительные теоретические и экспериментальные результаты. Испытания показали, что системы управления и жизнеобеспечения нового звездолета безупречны, энергетические ресурсы неисчерпаемы, что метеоритная защита обеспечивает безопасность субсветового полета даже в таких тяжелых районах, как пояс астероидов и внешняя кометная зона, что тяга легко регулируется, двигатели быстро выходят на нужный режим, а вся система очень перспективна и корабль уже в теперешнем виде вполне пригоден для полета к звездам.

К сожалению, об этом знал пока только один человек — испытатель Юрий Воронцов, и, выходя из внешней кометной зоны, он рассчитывал доставить вскоре на Землю впечатанную в магнитные ленты бортовых ЗУ информацию, чтобы конструкторы корабля смогли порадоваться за свое творение.

Да и сам он с удовольствием отдохнул бы на Земле, вдали от небесных пространств, потому что не такое уж большое удовольствие носиться на субсвете по границам Солнечной системы, где ничего особенного произойти не может. Перемены обстановки нет, все, вплоть до самого ничтожного маневра, идет строго по программе, а если уж случается что-нибудь неожиданное, то это всегда ЧП.

Потому что вот она, неожиданность, — когда до финиша остаются считанные часы, цель вдруг начинает удирать. И ты помимо своей воли оказываешься вовлеченным в дикую игру в пятнашки и понимаешь в происходящем только то, что оно совершенно бессмысленно.

И смысла в этом ты не найдешь, как ни ломай себе голову, и нельзя искать причину даже в возможной поломке телевизионных систем, потому что случай, когда испорченный телевизор начинает показывать то, чего нет и чего никогда не было, еще менее вероятен, чем внезапное бегство Вселенной куда-то в тартарары.

И остается лишь мысль, что все это просто галлюцинация.

— Теперь вы можете выключить двигатель, — произнес голос из-за спины Юрия Воронцова. — Двигатель больше не нужен. Он поработал достаточно.

Вот так подтверждаются гипотезы. Можно только пожалеть докторов, не слишком тщательно обследовавших Юрия Воронцова перед ответственным рейсом.

— Этого делать нельзя, — спокойно сказал Юрий Воронцов. — Солнце уйдет еще дальше, и тогда я его точно не догоню.

— Нет, — возразил голос. — Никуда оно не денется.

Голос был безусловной реальностью, он звучал откуда-то из-за спинки кресла, но Юрий Воронцов не оглянулся. На него давил пресс десятикратного ускорения, и даже шевелить языком было нелегко. Кроме того, Юрий Воронцов был скован сложной системой привязных ремней, на распутывание которых даже в невесомости полагалось не менее часа. Но даже если бы ничего этого не было, оборачиваться не стоило. Свободное место за креслом отсутствовало. Его спинка смыкалась с задней стенкой кабины, образуя сплошной монолит.

— Прошу вас, не волнуйтесь, — мягко произнес голос. — Ничему не удивляйтесь и не стройте необдуманных предположений. Это сбережет вас от тяжелого нервного потрясения.

Голос был хорошо поставлен, он звучал вежливо и корректно. Когда-то Юрий Воронцов неоднократно слышал похожие голоса, оставалось только вспомнить, где он их слышал. И все перевернулось, и его наполнило сознание горькой обиды.

Юрия Воронцова просто обманули. Он никуда не летал, не испытывал никакого звездолета и не играл с Солнцем в пятнашки. Вместо этого несколько месяцев он сидел в обыкновенном тренажере на обыкновенной космической станции, а весь этот полет был подделка, фальшивка, обман. Просто кому-то захотелось исследовать влияние фактора неожиданности на человеческую психику. Кому-то это понадобилось. Вот этому самому товарищу с хорошо поставленным голосом. Теперь эксперимент закончен, товарищ собрал материал. Правда, испытателю Юрию Воронцову от этого вовсе не легче.

Бесспорно, такие эксперименты нужны. Но зачем понадобилось на полгода отрывать от работы одного из лучших испытателей Земли? Неужели только затем, чтобы исследовать влияние неожиданности не на человеческую психику вообще, а на психику конкретного человека — испытателя Юрия Воронцова? Отлично, но что же они выяснили в результате своего эксперимента? Только то, что испытатель Юрий Воронцов готов к любым неожиданностям. Но это и так всегда всем было известно.

Правда, разве совсем недавно знаменитый испытатель Юрий Воронцов не сетовал на врачей, недостаточно тщательно обследовавших его перед стартом? Так зачем же судить кого-то, если сам во всем виноват? А-двигатель действительно стоит выключить. Хотя какой это теперь двигатель — так, привод от центрифуги.

Юрий Воронцов надавил кнопку, и перегрузка стала ослабевать. Послушный сигнал побежал по проводам к исполнительному реле злосчастной центрифуги, и она выключилась, и заработали магнитные тормоза, и вращение начало замедляться, а здесь, в кабине тренажера, это ощущалось так, будто тяга постепенно ослабевает. И исчезает совсем.

— Вскоре мне предстоит пересадка, — произнес человек за его спиной, — и я вынужден вас покинуть.

— Буду очень рад, — сказал Юрий Воронцов.

— Понимаю ваше состояние. Тем не менее я оставлю вас только после того, как все объясню.

— Зачем?

— Я считаю это своим долгом.