Владимир Фалеев - Фантастика 1990 год

– Я не люблю, когда притворяются,- молодой легионер, который пнул старика, поднял его резким движением.

– Где же твой Христос, и почему он тебе не поможет? Может, ты ему не нужен?

И вправду, кому нужна такая развалина.

– Он придет, вы увидите, он придет, и тогда…- Старик не договорил.

– Плохой у львов будет ужин.

– Обыщи-ка его. Не затерялась ли монетка в его лохмотьях.

– У таких ничего нет.

– У таких все может быть.

Молодой легионер нагнулся, обшарил рубище старика: - Ничего!

– А молодой-то как припустил.

– Далеко не уйдет. А львы могут немного обождать.

– Убейте меня,- взмолился старик.

– Попроси об этом своего Христа.

– Он все видит. Разверзнется земля под вами. Дайте мне уйти к нему. Отпустите. Убейте меня. Дайте мне уйти к нему.

– Нельзя. Люди ждут.

– Убейте меня, дайте мне уйти к нему,- просил старик без заискиванья.

– Что ж, ты хочешь, чтоб только двое удовольствие получили?

В словах легионеров звучала неприкрытая издевка.

Старик молчал. Его участие в разговоре подтверждали жесты. На каждую ухмылку он отвечал молчанием. Старик потрогал разбитое лицо, проглотил слюну. Он был исполнен достоинства перед глазами смерти. А легионеры вели себя так, словно никогда не умрут.

– Хочешь умереть? Пожалуйста… Народ уже ждет… Нужен хоть один праведник… Готовься, старик!

– Послужи людям,- легионеры говорили с одной и той же интонацией. Чувствовалось, что они устали и хотели разрядки.

Их лица выражали уверенность.

– Отпустите меня!- восклицал старик.

– Старик, ты хочешь умереть раньше времени. Мы не окажем тебе такой услуги… Тебе льва не жалко, а он, бедняжка, уже столько дней без мяса. Молодой-то драпанул, а о льве не подумал.

Они издевались: - Он знал, что старик попадется.

– Молодятина для льва, конечно, милее, но и этот сойдет на худой конец.

– Мученическая смерть - прекрасно. Не торопись, повремени, старик.

– Надо послужить народу. Народ всегда требует зрелищ!

– Народ любит кровь, а не твоего будущего Христа, которым ты бредишь!

Старый легионер посмотрел на землю и лениво сплюнул. Он устал за День погони и хотел выпить вина. Молодой подумал о подружке.

Старик рванулся с места, мечтая найти смерть от меча.

Молодой легионер бросился за ним.

Нечеловеческий крик рассек лицо ночи.

По-волчьи припадая к земле, голый человек бросился вперед, крик вырвал его из канавы навстречу новой боли. Он выпрямился.

В этот миг звезды точно вспыхнули. Нагой человек увидел распростертое на земле тело старика. Его сильные руки были раскинуты так широко, что казалось - они обнимали весь холм.

Легионеры пятились. Незнакомец шел прямо на них. Человеческий страх ему был еще неведом. Он лишь постигал мир людей, успев едва прикоснуться к миру природы, к себе самому, он лишь познавал сокровенное.

С сожалением наблюдал он, как стал причиной стремительного бегства двух легионеров. Почему они испугались его? Он еще не знал, что придет день и час, когда такие же вот люди, как эти легионеры, поведут его на холм. И он будет нести по обычаю того времени деревянный крест на своих плечах, И на этом кресте его распнут.

– 4827-й! Прошу вас, не забудьте о том, чтобы дать ему знание о людях, о своей родословной, о своем городе. Это Назарет, вы поняли? Он рожден здесь, в угнетенной земле, чтобы откликнуться на страдание по-своему. Его ждут на этой планете.

– Я все понимаю. Это уже есть в программе.

– Добавьте в программу: он должен знать, что его ждут пророки! Он будет героем удивительной книги. Имя ей: Евангелие.

Выполнено. И ночной эпизод с пророком передан ему. Он останется для него первым человеком, ожидавшим его пришествия.

– Через час мы ждем вас на корабле. Уточните местное время…

– О, этот час и день никому не известны, ведь он родится позднее - согласно земной версии. Но я запишу этот час во всех блоках электронной памяти. И день тоже.

– Только не забудьте эти самые блоки на чужой для нас планете. Мы оставляем ее обитателям только Христа. И легенду его рождения от земной женщины!

…и легенду его рождения от земной женщины,- как эхо откликнулся голос на другом конце канала связи с инопланетным кораблем, который отсюда, с третьей планеты, казался мерцающей звездой.

Элеонора МАНДАЛЯН. И Я СКАЗАЛ СЕБЕ: НЕТ!

Научно-фантастическая повесть (с сокращениями)

– Собирайся, Орбел, сегодня ты поедешь со мной.

Юноша недоверчиво посмотрел на отца: - С чего бы?… Вот уже несколько лет ты только шепчешься с сотрудниками, что проскальзывают в твой кабинет с детективной таинственностью, запираешься, говоря по телефону, не отвечаешь ни на один вопрос, если речь идет о твоем эксперименте, и вообще игнорируешь нас с матерью, будто мы тебе чужие… И вдруг ни с того ни с сего: собирайся, доедем.

– Значит, так надо,- отозвался отец, бесстрастно выслушав тираду сына. Он завязал галстук тщательнее обычного.- Лучше взгляни, хорош ли узел.

– Узел-то хорош, да сам галстук…- Сын выразительно скривил губы и покачал головой.

– Так подбери что-нибудь более подходящее. Только скорее.

– Мало времени, мало времени,- проворчал Орбел. - Мог бы и заранее предупредить. Сам наряжаешься, а мне за тобой в домашних шлепанцах бежать?

Уже в машине Орбел, не скрывая досады, сказал:

– Может, все-таки объяснишь, куда мы едем?

– В НИК, разумеется. Конференция у нас. Конфиденциальная. Для узкого круга специалистов, наших и зapyбeжных.

Сравнительно небольшое помещение, в котором, как знал Орбел, должна была располагаться та самая лаборатория отца, выглядело неожиданно празднично. Музыка, мягкий свет, стол с угощениями… и люди. Довольно много людей.

Романа Борисовича Фальковского и Ольгу Пескареву Орбел знал, они были сотрудниками Научно-исследовательского комплекса. Остальных - нет. Его внимание привлекла девушка у плотно занавешенного окна. Длинное, грациозное тело, очень узкие плечи и бедра, скупые движения плавны. Она вся будто струилась, будто под облегающим оранжевым платьем не кости, не мускулы, а какая-то удивительно пластичная упругая масса.

Отца знали по международным конгрессам и симпозиумам, по научным публикациям, и Орбел нисколько не удивился, когда при их появлении все бросились к нему, чтобы пожать руку, выразить свои симпатии и уважение.

– О-о, мистер Карагези! Рад. Чрезвычайно рад засвидетельствовать вам…- широко улыбался странноватого вида пожилой американец с большими, подвижными руками. Он был руководителем обширного лабораторного городка и прославился оригинальными исследованиями в области генетики и микробиологии.