Артур Кларк - Фонтаны рая

Монах заметил его любопытство и понимающе улыбнулся.

– Ему две тысячи лет, - сказал он. - Это дар Калидасы Проклятого, от которого нам нельзя было отказаться. Как гласит предание, понадобилось десять лет, чтобы поднять его сюда - это стоило жизни сотне людей.

– А когда в него звонят?

– Он несет на себе печать своего мрачного происхождения и звонит только во времена больших бедствий. Я никогда не слышал его голоса, как и никто из ныне живущих. Он зазвонил однажды сам во время великого землетрясения 2017 года. А до этого - в 1522 году, когда иберы сожгли Храм Зуба и захватили Священную Реликвию.

– Значит, в него никогда не звонят - и это после всех усилий?

– Десяток раз, не более, за две тысячи лет. На нем все еще лежит проклятие Калидасы.

«Вероятно, это благочестиво, но очень уж непрактично», - невольно подумал Морган. Промелькнула кощунственная мысль, что не один монах, наверное, испытывал искушение легонько постучать по колоколу, чтобы услышать неведомый звук его запретного голоса…

Они приблизились к огромному каменному монолиту, в котором были выбиты ступеньки, ведущие к позолоченному павильону. Морган догадался, что это и есть самая вершина горы. Он знал, какая святыня там сокрыта, но монах, не дожидаясь вопроса, снова с готовностью пояснил:

– Там след ноги. Мусульмане верили, что это нога Адама. Он ступил сюда после того, как был изгнан из рая. Индуисты считали, что это след Шивы или Самана, а буддисты, конечно, не сомневались, что это отпечаток ноги «Просветленного».

– Я заметил, что вы употребили прошедшее время, - подчеркнуто равнодушно сказал Морган. - Что думают теперь?

– Будда был обыкновенный человек, как мы с вами. Отпечаток на скале - на очень твердом камне - имеет два метра в длину. Разговор был исчерпан и Морган не задавал больше вопросов. Они прошли короткую сводчатую галерею и оказались перед открытой дверью. Монах постучался и, не дожидаясь ответа, пригласил гостя войти. Воображение Моргана рисовало ему Маханаяке Тхеро сидящим скрестив ноги на коврике в окружении курильниц с благовониями и поющих послушников. В прохладном воздухе действительно стоял легкий аромат, но сам настоятель храма Шри Канда сидел за обыкновенным письменным столом со стандартным дисплеем и запоминающими устройствами. Единственным необычным предметом в комнате была голова Будды, чуть больше натуральной величины. Она стояла в углу на постаменте. Было неясно, статуя это или объемное изображение. Несмотря на обычность обстановки, главу монастыря трудно было спутать с чиновником. Помимо неизменного желтого облачения буддийского монаха, Маханаяке Тхеро отличался двумя особенностями, крайне редко встречающимися: череп его был абсолютно гол, а на глазах были очки.

– Аю бован, доктор Морган, - сказал настоятель, указывая на единственный свободный стул. - А это мой секретарь, преподобный Паракарма. Надеюсь, вы не станете возражать, если он будет записывать.

– Нет, разумеется.

Морган легким кивком поздоровался с сидящим. Молодой монах был обладателем лохматой шевелюры и внушительной бороды. Значит, бритые головы не были в монастыре правилом.

– Итак, доктор Морган, вам нужна наша гора, - сказал Маханаяке Тхеро.

– Боюсь, что так… ваше преподобие. По крайней мере, частично.

– Именно эти гектары? На всей планете?

– Выбирал не я, а природа. Наземную станцию нужно установить на экваторе, на возможно большей высоте, где плотность воздуха невелика.

– Но в Африке и в Южной Америке есть более высокие горы.

«Опять все сначала», - с тоской подумал Морган. По горькому опыту он знал, что непрофессионалу почти невозможно вникнуть в проблему, независимо от его сообразительности и степени заинтересованности. Если бы Земля была идеально симметричной, без впадин и выпуклостей гравитационного поля…

– Поверьте мне, мы рассмотрели все варианты. Котопахи, Кения и даже Килиманджаро - хотя последняя лежит на три градуса южнее - великолепно бы нас устроили, если бы не один роковой недостаток. Спутник на стационарной орбите не находится в одной точке. Из-за гравитационных возмущений - я не хочу вдаваться в подробности - он медленно дрейфует вдоль экватора. Чтобы наши спутники и космические станции были строго синхронными, необходимо сжигать топливо. Правда, не так много. Но этим способом не удержишь на месте миллионы тонн металла, особенно, если это тонкие балки длиной в десятки тысяч километров. Однако, к счастью для нас…

– Но не для нас, - вставил Маханаяке Тхеро.

– …на синхронной орбите есть две устойчивые точки. Спутник, выведенный в такую точку, останется там навсегда, словно он находится на дне невидимой впадины. Одна из этих точек расположена над Тихим океаном, другая - прямо над нашей головой.

– Но почему нельзя правее или левее? Несколько километров роли не играют. На Тапробани есть и другие горы.

– Они минимум вдвое ниже Шри Канды. Там дуют ветры. Правда, ураганов на экваторе не так много, но вполне достаточно, чтобы поставить под угрозу сооружение. Притом в самой уязвимой точке.

– Но мы умеем управлять ветрами.

Это были первые слова молодого секретаря. Морган взглянул на него с интересом.

– До некоторой степени. Естественно, я советовался со Службой Муссонов.

Они утверждают, что стопроцентной уверенности нет, особенно если речь идет об ураганах. В лучшем случае шансы относятся как пятьдесят к одному. Маловато для проекта стоимостью в миллиарды долларов.

Преподобный Паракарма, однако, был не склонен сдаваться.

– В математике есть почти забытая область, именуемая теорией катастроф.

Она может превратить метеорологию в настоящую точную науку. И я уверен, что…

– Дело в том, - мягко вмешался Маханаяке Тхеро, - что мой коллега в свое время был широко известен трудами по астрономии. Вам, вероятно, знакомо имя доктора Чома Голдберга?..

Моргану показалось, что пол ушел у него из-под ног. Почему его не предупредили?! Но он тут же вспомнил, как профессор Сарат сказал: «Будьте особенно осторожны с личным секретарем Будды. Ему палец в рот не клади». Под откровенно недоброжелательным взглядом преподобного Паракармы Морган почувствовал себя неуютно. Глупое положение. Он пытается втолковать наивным монахам суть орбитальной неустойчивости, тогда как даже Маханаяке Тхеро, бесспорно, уже получил самую компетентную консультацию. Что касается доктора Голдберга, Морган хорошо помнил, что ученые всего мира разделились на два лагеря: одни считали, что он сумасшедший, а другие не были до конца в этом уверены. Голдберг был одним из самых перспективных молодых астрофизиков, но пять лет назад заявил: «Теперь, когда Звездолет разрушил традиционные религии, настало время всерьез заняться проблемой Бога». После чего исчез из поля зрения.