Владимир Корчагин - Астийский Эдельвейс. Научно-фантастический роман

— Но как ты узнал, что я кончил институт?

— Встретил в Новосибирске твоего руководителя. Он рассказал. Ну как, идешь ко мне?

— Подожди, Антон. Как же так сразу? Надо подумать. Ты лучше расскажи, как живешь, семья есть?

— «Семья-то большая…» — Антон засмеялся. — Две дочери, теща, ну и жена, само собой. Да ты ее знаешь. Помнишь Светку Снегиреву с агрономического? Она еще в тот год с Ларой… Что с тобой?

Максим больно закусил губу.

— Н-да… — Антон нахмурился. — А в общем — чудаки…

— Кто?

— И ты и она. Да вот полюбуйся, специально для тебя таскаю. — Он порылся в карманах пиджака и вынул небольшую любительскую фотографию.

Максим бережно положил ее на ладонь. Лара… Такая же, как семь лет назад. Только очень худая, а в глазах боль или испуг.

— Вот такой я и встретил ее нынешней весной.

— Где?

— В Ленинграде. Теперь она там живет, работает в каком-то НИИ.

— Замужем?

— Да. Только, кажется, не все у них ладно… Теперь ты рассказывай.

— Да что рассказывать… Похоронил сначала отца, потом мать. Женился на Марине. Работал, учился. Вот и все…

— Работал, учился! Ты что, анкету заполняешь? Почему никому не писал? Почему спрятался от друзей?

— Так получилось… Отца я не застал в живых. А вскоре слегла и мать. Пришлось пойти работать. До писем ли было? К тому же тебя здесь уже не было, Михаила тоже. А Лара… Не мог я ей писать. Мать не вставала с постели. Марина ухаживала за ней как могла. Ну и сам понимаешь…

— Приходится понять… И все-таки как с моим предложением?

Максим долго молчал:

— Я хотел бы работать с тобой…

— Так в чем дело?

— Боюсь, не стану твоим союзником.

— Почему?

— Видишь ли, за эти годы у меня было достаточно времени подумать, перечитать все, что написано об астии, поговорить с биологами, медиками, антропологами. Но интересней всего оказались материалы последних раскопок Ричарда Лики в Восточной Африке.

— Ты имеешь в виду «череп 1470»*?

* Под таким регистрационным номером числится череп ископаемого человека, найденного Ричардом Лики в 1972 году к востоку от озера Рудольф (Восточная Африка), в коллекционных описях Национального музея Кении в Найроби.

— Да. Ведь возраст его, по данным калий-аргонового анализа, около трех миллионов лет. Он много старше тех, кто участвовал в предполагаемом тобой переселении рамапитеков в Африку.

— Так…

— К тому же объем мозга этого ископаемого человека не меньше восьмисот кубических сантиметров, а надглазных валиков нет совсем.

— Допустим.

— Но это позволяет поставить его выше и питекантропов, и синантропов, и неандертальцев, то есть практически всех ископаемых гоминид, которых до сих пор рассматривали в качестве эволюционных предков человека!

— Ничего не имею против.

— Но при чем тогда Джамбудвипа и перволюди, пришедшие с севера?

— А как же твои находки на Студеной? — ответил Антон вопросом на вопрос.

— Это другое дело. Другая загадка. И я буду ее решать.

— Вот и будем решать вместе. И посмотрим, кто прав. Я не люблю навязывать свое мнение коллегам.

— Что же, если так — я соглашусь, наверное. И вот мой первый вклад. — Максим вынул из кармана затертый пожелтевший конверт. — Сегодня я могу наконец прочесть это и даже показать тебе.

Антон взглянул на конверт.

— «…не раньше, чем закончишь институт, и лишь в том случае, если займешься этим делом…» Каким делом? Что это за письмо, откуда?

Максим ответил не сразу:

— Этот пакет оставил мне очень хороший человек, ты знаешь о нем, — мой первый учитель геологии, на глазах которого сгорел известный тебе алмаз, оставил как свое завещание. А дело, о котором идет речь… То самое, каким ты предлагаешь мне заняться.

— Читай скорее!

Максим осторожно вскрыл конверт. На листке, вырванном из пикетажной книжки, было написано простым карандашом:

«Дорогой мальчик! Я знаю, меня не будет в живых, когда ты прочтешь это письмо, поэтому могу сказать, что любил тебя, как сына. Это и не позволило мне взвалить на твои плечи загадку, которой я тяготился многие годы. Не решился бы я на это и сейчас, если бы не твои собственные находки на Студеной. А дело в том, что лет за пять до встречи с тобой при шурфовке астийских отложений в верховьях ручья Гремячий, что в десяти километрах к северо-западу от Вормалея, мне встретился зуб, мало чем отличающийся от зуба человека. Потрясенный находкой, я перерыл весь ручей и нашел еще один зуб. Оба они лежали «ин ситу». Зубы были сейчас же отправлены специалистам. А через три месяца пришло письмо, в котором меня обвиняли в шарлатанстве, научной недобросовестности и тому подобных грехах. Это не помешало, впрочем, вежливым ученым на мой запрос любезно уведомить меня, что оба зуба, «к сожалению, утеряны». Вот почему я так болезненно реагировал на твои находки в Вормалее и посоветовал никому не говорить о них до поры до времени. Ты был еще слишком молод и неопытен. Я же ни в чем не мог тебе помочь. Теперь ты взрослый, по-видимому, горный инженер, и сможешь найти факты огромной ценности. Но! Никаких ссылок на то, что уже потеряно. Только новые факты, как можно больше фактов. Успехов тебе, мой родной.»

Максим медленно свернул листок, положил в конверт. Антон схватил его за руку:

— Ты обещал показать!

— Да-да, читай. — Он положил письмо перед Антоном.

Тот прочел его залпом:

— Н-да… Сенсация! Новость, о какой я не мог и мечтать! Зубы человека в слоях сибирского астия! Едем, Максим!

— Куда?

— Сначала ко мне, потом в Вормалей. Других путей у нас теперь не будет. Надо использовать и это лето. Считай, что ты уже мой аспирант.

— Но я еще не все сказал, Антон. Почему, как ты думаешь, исчезли эти зубы, пропала шестерня, сгорел алмаз?

— Да мало ли… Этого теперь не узнать.

— В том-то и дело, что я знаю… кое-что.

— Знаешь, отчего сгорел бриллиант?!

— Я не могу сказать точно, отчего сгорел алмаз. Но существует какая-то определенная связь между ним и еще одним… человеком. Дело в том, что на одной грани алмаза был вырезан цветок. И этот цветок, вернее, точно такой цветок, я однажды держал в руках.

— Ничего не понимаю.

— Я сам еще многого не могу понять. Все началось давно. Лет, наверное, пятнадцать назад. В один из таких же вот летних дней, точнее, ранним утром… — И Максим рассказал обо всех событиях, случившихся за его жизнь.

— Так-так… — Антон недоверчиво покачал головой. — И все это, думаешь, тоже не обошлось без той девушки?