Кир Булычёв - «Если», 2002 № 12

Как он и ожидал, в первую очередь на дискуссионные экраны выплеснулась изрядная доля политической паранойи. Примерно 10 процентов наиболее эмоциональных излияний принадлежали людям, убежденным в том, что весь военный опрос не более чем политический трюк, и в итоге Они (как всегда) сумеют манипулировать Нами. «Просто нашли еще один способ досадить нам… Неужели они и впрямь думают, что сумеют одурачить нас подобным образом? Или они и в самом деле считают нас настолько тупыми?»

Считают, ответил один болтун. И они правы!

В начале третьей десятидневки Вен обнаружил, что вокруг гражданки по имени Нанетта Аарт образовался некий водоворот деятельности. Он уже просматривал ее экраны и решил, что имеет дело с очередным комплексом заблуждений — грандиозным столпотворением сложных маневров, рожденных умом, полагающим, что именно сложность является признаком интеллекта.

Теперь он обнаружил: идеи ее вызвали интерес группы, называвшей себя Тринадцатью Педагогами. Ему уже приходилось иметь дело с Тринадцатью и одобрительно аплодировать той страсти, с которой они разносили вдребезги некоторые никчемные идейки. Впрочем на сей раз Педагогам показалось, что они наткнулись на нечто гораздо более значительное.

Мы проанализировали идеи, предлагаемые этой молодой особой — в первом приближении, — писали Тринадцать. — И полагаем, что они будут подвергнуты полному и исчерпывающему анализу. Некоторые из ее предложений могут показаться излишне причудливыми. Другие легко посчитать чрезмерно запутанными. Но если вы проявите некоторое терпение и последуете за логикой, изложенной в оставшейся части этого отчета, то, как мы предполагаем, придете к тем же выводам, что и мы.

Вен вызвал из банка памяти персональную информацию о Нанетте Аарт и обнаружил, что ей всего девять лет. Ее родители, иммигрировавшие из Голландии, поселились на Луне еще до рождения дочери. Мать девочки преподавала математику и публиковала статьи на некую тему, именуемую гиперпристрастным анализом.

Вен начал пропускать фразы в отчете Тринадцати, еще до того как одолел первые пять сотен слов. Отчет казался более разумным, чем предложения Нанетты Аарт, но тем не менее был загроможден пояснениями, в которых учитывались все возможные варианты ответных действий противника.

Мы начинаем свою атаку с нападения на сектор С22… Предположим, что противник ответит контратакой из секторов С23 и С24, используя перечисленные ниже соединения… Предположим, что он обратится к другому методу и контратакует из секторов С24 и С22, используя указанные далее соединенные силы… В таком случае…

С точки зрения Вена, все это выглядело слишком уж точно. Каждый крохотный робот должен был получить свой приказ без помех связи или ошибок в формулировке. Молекулярные вооруженные силы представляли собой нечто вроде коллективной машины. Тринадцать Педагогов исходили из того, что каждая часть их плана будет исполнена идеально.

Комментарий, сделанный писателем по имени Лян Чи, содержал аналогичные заключения. Лян Чи выказывал особенное пренебрежение к любому маневру, который должен был рассчитываться и исполняться с точностью до секунды. Он видел единственную надежду Республики в обороне, основанной на значительном увеличении вооружений. Если противопоставить силам коперникиан достаточное количество боевых единиц, утверждал Лян Чи, наступление противника в конечном итоге будет остановлено.

На экране появлялись и другие идеи, казавшиеся Вену вполне удовлетворительными. Однако ни одна из них не привлекала внимания избирателей. Население города сохраняло, верность профессионалам, поскольку никто из их собственного числа еще не предложил ничего истинно блестящего. И Вен решил: настало время вводить в действие вторую часть его плана.

Ни один из параноидальных сторонников теории заговора не сумел вычислить избранный Веном метод управления. Личный политический комитет Вена сплотил семьдесят тысяч избирателей в тесный блок. Как только он даст своим соответствующий сигнал, блок окажет поддержку любому выбранному им предложению — или поможет наложить вето на идею, показавшуюся ему рискованной или заумной.

Политические противники Вена посчитали бы его метод нестабильным и легкомысленным. Чувство это могли разделить и некоторые из его политических союзников. Для большинства обыкновенных аполитичных людей, проживавших в городе, он представлял собой вдохновенную и блестящую фигуру известного своими достижениями, но склонного к авантюрам журналиста. Он мог бы легко сплотить блок процентов на тридцать больше — если бы посчитал это необходимым.

Большинство аппаратов, искрившихся и блестевших на молекулярном поле боя, имели диаметр всего лишь три или четыре миллиметра, хотя среди них было и несколько штук, достигающих размера чайной чашки. Эти более крупные боевые единицы представляли собой миниатюрные космические корабли, оснащенные вполне работоспособными двигателями и полным комплектом оптических и электронных сенсоров. Устройства меньшего размера выбрасывались магнитопроекторами и подвергались переработке после того, как падали на поверхность.

С точки зрения Вена, военные специалисты пытались остановить наступление коперникиан, пользуясь стратегией шахмат. А следовало бы прибегнуть к помощи го, мудрейшей японской игры, разрешающей игроку ставить свои шашки на любой свободный участок доски. В шахматах столкновение армий происходит по фронту. Играя в го, ты занимаешь стратегически важные точки на всей доске и пытаешься соединить собственные силы, при этом разрывая порядки противника.

Вен сумел собрать сторонников своей точки зрения. Один из таких появился сейчас на дискуссионном экране.

Полагаю, пришло время прекратить игру в шахматы, — заявил Доу Мириани. — По-моему настало время обратиться к глубочайшим корням человеческой культуры и почерпнуть вдохновение из мудрости и сложности, присущих го. Предлагаю ввести в ситуацию новый элемент — ударный корпус, образованный на основе нескольких сотен наших боевых единиц, принадлежащих к Типу 32.

Тридцать вторые являлись самыми крупными среди единиц, имеющих размер чайной чашки. Доу предлагал загрузить ударный корпус семенами боевых единиц, перебросить его за линию фронта и высадить в качестве десанта в одном из не слишком хорошо защищенных противником секторов. Выброшенные десантом семена должны были произвести боевые единицы, которым потом надлежало расширить захваченную территорию и атаковать врага с тыла. Одновременно прочим боевым единицам следовало начать атаку в том же самом регионе по фронту и в конце концов соединиться с помещенным в тыл врага корпусом.