Кейт Лаумер - Миры империума

— Прости меня. В следующий раз буду бить в другое место. И отвечай, когда тебя спрашивают.

Что-то злобное было в его голосе. Выражение лица напомнило тех, кто нападал на летний дворец в Империуме. Эти люди уже видели ад на земле и перестали быть людьми.

Морис смотрел на меня оценивающе, похлопывая дубинкой по ладони.

— Пожалуй, — сказал он, — нам нужно поговорить, только не здесь. И держи руки на виду!

Глаза его бегали по сторонам, видимо отыскивая мой пистолет. Не обнаружив его, Морис нисколько не обеспокоился, он был очень самоуверен.

— Пошли! — приказал он. — Только без фокусов! Иди рядом, бэби, вот так. И не волнуйся.

Я слегка приподнял руки и последовал за ним к телефону. Я мог без труда его убрать. Но что-то сдерживало меня: надо постараться побольше узнать у него.

Морис поднял трубку и что-то тихо сказал, не отрывая от меня взгляда.

— Через сколько времени они будут здесь? — спросил я. Морис прищурился, не отвечая. Трубку он уже положил на рычаг.

Я тоже решил промолчать.

Наконец он не выдержал и со смехом произнес:

— А зачем тебе знать, мальчик, когда мои друзья сюда придут?

— Может быть, пока их нет, мы успеем договориться?

— Да, — кивнул головой Морис, — мы можем отлично договориться. Ты будешь петь громко и внятно, и тогда, возможно, я велю своим ребятам побыстрее покончить с тобой.

— Морис! Неужели ты до того глуп? Ведь сейчас у тебя в руках козырной туз. Не трать же его напрасно!

Морис похлопал дубинкой по ладони.

— Что ты задумал, бэби?

— Я думаю о тебе, — ответил я. И тут меня осенило: — Держу пари, ты не знаешь, что у Брайана есть брат-близнец. Он, правда, полностью порвал со мной, хотя я думаю, что сейчас…

Глаза Мориса заблестели.

— Дьявол, — прошептал он. — Но ты, видно, давно не видел своего любимого братца, верно?

Он ухмыльнулся. Мне очень захотелось узнать, что именно его насмешило.

— Давай уйдем отсюда, — предложил я. — Нам надо переговорить с глазу на глаз. А сюда скоро придут.

Морис взглянул на мертвого Пине.

— Забудь о нем, — сказал я. — Он уже ничего не значит.

— Тебе хотелось бы, чтобы и я был мертв, не так ли, бэби? Внезапно он прорычал:

— Ей богу! Ты хотел убить меня, мелюзга соломенная… Он наклонился ко мне, сжав кулаки. Я понял, что он безумен и в припадке ярости может убить меня.

— Сейчас увидишь, кто из нас убийца! — кричал Морис. Глаза его сверкали, когда он замахнулся своей дубинкой.

Больше ждать я не мог. Пистолет снова оказался в моей ладони. Я прицелился и вдруг, как и Морис, ощутил жажду крови. Я ненавидел его! И все, что от него исходило.

— Ты глупец, Морис, — процедил я сквозь зубы. — И через минуту умрешь. Но сперва ты мне скажешь, как ты узнал, что я не Байард.

Морис подскочил ко мне, но был отброшен пулей и упал навзничь. Я почувствовал в руке боль от отдачи. Обращение с этим крошечным пистолетом требовало особой сноровки. Но нельзя то и дело пускать его в ход, иначе я и дня не продержусь. Пистолет рассчитан на пятьдесят выстрелов.

А сейчас надо поскорее убираться отсюда. Я схватил настольную лампу и запустил в люстру, чтобы хоть на несколько секунд задержать преследователей. Затем выскользнул в коридор и двинулся вперед. Проходя мимо шахты, я услышал шум поднимающейся кабины лифта и постарался как можно быстрее скрыться за поворотом. Они были уже здесь! Тут я увидел лестничную клетку, осторожно открыл стеклянную дверь и стал тихо спускаться по ступенькам, отказав себе в удовольствии посмотреть на физиономии врагов, когда они обнаружат мертвых Мориса и Пине.

Я вспомнил о своем коммуникаторе, но решил им не пользоваться. Пока сообщать было нечего.

Пробежав три марша лестницы, я очутился в каком-то зале и огляделся. В это время из комнаты в противоположном конце зала вышел человек. Мое сходство теперь не столько помогало, сколько служило помехой. Человек что-то сказал и исчез за дверью.

В углублении я заметил небольшую дверь и толкнул ее. Дверь была заперта, но я приналег и теперь уже с силой толкнул. Хрустнула филенка, и я оказался на лестнице, ведущей вниз.

Мне ничего не оставалось, как покинуть дворец. Было очевидно, что мое перевоплощение кончилось провалом. Единственное, что я мог сейчас сделать, это укрыться в безопасном месте и запросить дальнейших инструкций.

Я уже спустился на два пролета по лестнице, когда услышал сигнал тревоги. Первое, что было необходимо, это освободиться от своего мундира. Я сбросил сюртук и принялся срывать погоны и галуны с рукавов. Лацканы я не трогал, так как в них был вмонтирован микрофон.

Этой лестницей, видимо, пользовались нечасто, но ведь куда-то она вела? Я продолжал спускаться, проверяя по дороге каждую дверь. Все они были заперты. И это меня успокоило. Лестница привела в тупик, заваленный бочонками и заплесневелыми картонными коробками. Я поднялся на один пролет выше и прислушался. Из-за двери доносились громкие голоса и топот. Я вспомнил, что по плану дворца этот выход на лестницу находится с главным входом в старый дворец. Кажется, я попал в ловушку.

Я снова спустился вниз, отодвинул один из бочонков и стал рассматривать стенку — и вдруг увидел дверь. Отодвинул другой бочонок и обнаружил ручку. Повернуть ее было невозможно.

Я подумал, что лучше не производить шума, чтобы не быть обнаруженным. Заглянул в одну из коробок и увидел целую кучу покрытых плесенью бухгалтерских книг.

В следующей коробке хранилась старая кухонная посуда, сосуды, миски. Тут же я нашел большой нож для разделки мяса и просунул его в дверную щель. Но дверь была необычайно прочной, как в банке. Я еще раз попробовал, но на мое счастье… Пришлось отступить. Единственное, что остается, это, презрев осторожность, попробовать взломать филенку. Я налег плечом и тут же отпрянул к стене, держа пистолет наготове.

Медленно, очень осторожно, дверная ручка повернулась…

Глава VIII

Итак, я был загнан в угол и впал в отчаяние! У меня была тьма инструкций, как действовать после того, как я убью диктатора, что делать в случае неудачи — этого я не знал.

Скрипнула дверь, и от сквозняка поднялась пыль. Я отступил на несколько шагов и стал ждать. Возникшее было желание выстрелить подавил. Сейчас важнее всего было — ждать и смотреть.

Дверь слегка приоткрылась, и мне стало не по себе — я чувствовал, что меня разглядывают, а сам ничего не видел. Хорошо, что оружия моего не было видно. Впрочем, неизвестно, было ли это преимуществом?