Фредерик Пол - Кометы Оорта

Конечно, и сам Деккер больше не ребенок. Но Даже у молодого человека, вроде Деккера Де Во, может сладко сжаться сердце, когда он взойдет на космический корабль, отправляющийся в полет на добрую сотню миллионов километров, на Землю. Как ни суди, это — и вправду нечто особенное.

Но на преодоление этих миллионов километров ушло двадцать дней, и учитывая то, что на корабле совершенно некуда было податься, и общество одних и тех же восемнадцати человек — пассажиров и команды — полет быстро потерял свою привлекательность.

А вот пребывание на Земле — это совсем другое дело.

Как только Деккер спустился вниз по кабелю гигантского Небесного Крюка и впервые ступил на космодром Земли, ему не понадобилось много времени на то, чтобы понять, насколько здесь все отличается от того, к чему он привык. И не все здесь будет приносить ему удовольствие. Земля причиняла боль. При каждом шаге на Земле с ее жестким притяжением болели все кости в его теле. Земля была грязной. Земля была неприветливой, или таковыми были ее люди, или так просто показалось худощавому марсианскому парнишке, который не мог ни хорошо бегать, ни хорошо прыгать, и к тому же в качестве отца получил неудачника. Никакие советы и предостережения, никакие молочно-кальциевые болтушки и инъекции полистероида, никакие полученные на борту инструкции не подготовили Деккера к тому, что Земля во многих отношениях может оказаться гораздо враждебнее Марса, но меньше всего он был подготовлен к встрече с человеком, который был его отцом.

Когда Деккер, прихрамывая и волоча за собой сумку на колесиках, как какого-нибудь игрушечного зверя на поводке, вышел из зала таможни в основании Крюка Найроби и оглянулся в поисках отца, то он не нашел его. Вместо этого он увидел, как навстречу ему медленно ковыляет сутулый старик и еще прежде, чем тот заговорил, но всего лишь за секунду до этого, понял, что эта развалина и в самом деле Болдон Де Во.

В полуметре от него старик остановился, чтобы оглядеть Деккера с головы до ног. Присмотревшись к нему поближе, Деккер смог различить в нем марсианина. Но теперь он ссутулился до почти земного роста, а кроме того опирался на толстую палку. Старик не выглядел особенно здоровым. Его плечи выдвинулись вперед, а голова была отклонена назад, что вздирало вверх подбородок старика, пока он щурился на своего сына. Они не стали целовать или обнимать друг друга, даже не пожали друг другу руки. Болдон Де Во кивнул, как будто увидел именно то, что ожидал увидеть, а много он и не ожидал, и сказал:

— Хорошо. Ты здесь. Что у тебя с ухом?

Деккер не видел никаких причин углубляться в запутанную историю утечки водорода на дирижабле и боли при трансплантации, а потому просто ответил:

— Отморозил.

Отец ничего на это не сказал.

— Это весь твой багаж? — спросил он. — Тогда пойдем. Нам нужно успеть на поезд.

Он уже отворачивался, чтобы захромать вниз по лестнице, когда через плечо добавил:

— Сын.

Волоча за собой тележку, Деккер последовал за ним, двигаясь не намного быстрее старика. Наверное, им следовало бы поцеловать друг друга, думал Деккер, но он был не готов сделать первый шаг.

По движущейся лестнице они спустились на платформу, где ожидали восемнадцать или двадцать не соединенных друг с другом в поезд вагонов, Болдон Де Во проследовал к первому в ряду вагону. Дохромав до него, старик набрал какой-то код на пульте управления и вставил что-то блестящее толщиной с карандаш, что носил на цепочке на шее. Потом взглянул на сына.

— Вот как здесь оплачивают что-то, кредитным амулетом. Здесь за все надо платить.

— Мы на Марсе тоже платим, — возразил Деккер, — хотя, наверное, ты не помнишь.

На это отец ничего не ответил. Опустившись на сиденье, старик посмотрел на Деккера и сказал:

— Почему у тебя лицо такое красное?

— Перед посадкой они делают переливание крови, чтобы помочь организму быстрее строить красные кровяные тельца. Это плюс другие инъекции и, — он поднял ногу, — укрепляющие ремни.

— Тогда держись, — сказал отец, и как раз вовремя.

В ту же минуту к их вагону с чмоканьем присоединились два других, выстраиваясь наконец в поезд. Когда последний двинулся с места, ускорение оказалось значительно сильнее, чем ожидал Деккер. В какое-то отчаянное мгновение он было подумал, что его может стошнить, но все обошлось. В вагоне было кроме них всего лишь четыре человека, — судя по их внешнему виду, земляне, — и когда поезд остановился трое из них вышли.

Остальные вагоны отделились, а их вагон снова рванулся вперед. Через пять минут остановился и он, и Болдон Де Во вышел.

— Наш район, — бросил он через плечо.

Нельзя сказать, что это был жилой район: по улицам сновали большие и маленькие грузовики, за которыми тянулись клубы дыма из выхлопных труб; жители, в основном черные, запрудили тротуары; здания приводили в изумление своей высотой, по марсианским установкам Деккера — некоторые были даже в восемь или десять этажей — но казались старыми и не особенно ухоженными. Даже в воздухе пахло чем-то странным — чем-то дымным или, может быть, гнилым. Деккер чихнул, в то время как его отец уже повернулся и стал взбираться по каменной лестнице.

На крыльце, прислонившись к перилам, расположились пятеро высоких мужчин с пивом. Одеты они были в шорты и ярко — или когда-то ярко — раскрашенные рубашки, распахнутые на груди. Одежда некоторых поблекла или даже пропиталась потом. Впрочем, сами они казались вполне дружелюбными: они слегка раздвинулись, уступая дорогу, и по-приятельски закивали подходящему Болдону.

Это, все происходящее, оказалось совсем не тем, чего ожидал Деккер, и старик, бывший его отцом, был совсем не таким, как он его помнил. А помнил Деккер высокого, стройного, всегда улыбающегося мужчину, очень высокого и худощавого, даже по Марсианским стандартам. А вот этот скрюченный, опустившийся старик, сгорбленный настолько, что казался одного роста с мужчинами на крыльце, был совсем ему чужим. Но когда Болдон Де Во каждому из них представлял Деккера, он говорил:

— Это мой сын.

И тут Деккер даже несколько повеселел, поскольку в словах отца действительно звучала гордость за такого сына.

А потом они стояли в лифте, который поубавил у Деккера оптимизма, поскольку в нем не только пахло потом и чем-то похуже, но резкий толчок при подъеме так ударил по и без того измученным ногам марсианина, что тот едва не упал. Но Деккер был рад, что в доме есть лифт, поскольку альтернатива представлялась еще более неприятной, квартира отца находилась на самом верху.