Айзек Азимов - Профессия

- Это легче всего, сэр... достопочтенный. Математика отличается от других технических дисциплин. Она начинается с некоторых простых принципов и лишь постепенно усложняется. Можно приступить к изучению математики, ничего о ней не зная. Она практически и предназначена для этого. А познакомившись с соответствующими разделами математики, уже нетрудно разобраться в книгах по технике. Особенно если начать с легких.

- А разве есть легкие книги?

- Безусловно. Но если бы их и не было, специалисты, которых вы уже имеете, могут написать их. Наверное, некоторые из них сумеют выразить свои знания с помощью слов и символов.

- Боже мой! - сказал новианин, обращаясь к сгрудившимся вокруг него людям. - У этого чертенка на все есть ответ.

- Да, да! - вскричал Джордж. - Спрашивайте!

- А сами-то вы пробовали учиться по книгам? Или это только ваша теория?

Джордж быстро оглянулся на Индженеску, но историк сохранял полную невозмутимость. Его лицо выражало только легкий интерес.

- Да, - сказал Джордж.

- И вы считаете, что из этого что-нибудь получается?

- Да, достопочтенный, - заверил Джордж. - Возьмите меня с собой на Новию. Я могу составить программу и руководить...

- Погодите, у меня есть еще несколько вопросов. Как вы думаете, сколько вам понадобится времени, чтобы стать металлургом, умеющим обращаться со спектрографом Бимена, если предположить, что вы начнете учиться, не имея никаких знаний, и не будете пользоваться образовательными лентами?

Джордж заколебался.

- Ну... может быть, несколько лет.

- Два года? Пять? Десять?

- Еще не знаю, достопочтенный.

- Итак, на самый главный вопрос у вас не нашлось ответа. Ну, скажем, пять лет. Вас устраивает этот срок?

- Думаю, что да.

- Отлично. Итак, в течение пяти лет человек изучает металлургию по вашему методу. Вы не можете не согласиться, что все это время он для нас абсолютно бесполезен, но его нужно кормить, обеспечить жильем и платить ему.

- Но...

- Дайте мне кончить. К тому времени, когда он будет готов и сможет пользоваться спектрографом Бимена, пройдет пять лет. Вам не кажется, что тогда у нас уже появятся усовершенствованные модели этого прибора, с которыми он не сумеет обращаться?

- Но ведь к тому времени он станет опытным учеником и усвоение новых деталей будет для него вопросом дней.

- По-вашему, это так. Ладно, предположим, что этот ваш друг, например, сумел самостоятельно изучить прибор Бимена; сможет ли сравниться его умение с умением участника состязания, который получил его посредством лент?

- Может быть, и нет... - начал Джордж.

- То-то же, - сказал новианин.

- Погодите, дайте кончить мне. Даже если он знает кое-что хуже, чем тот, другой, в данном случае важно то, что он может учиться дальше. Он сможет придумывать новое, на что не способен ни один человек, получивший образование с лент. У вас будет запас людей, способных к самостоятельному мышлению...

- А вы в процессе своей учебы придумали что-нибудь новое? - спросил новианин.

- Нет, но ведь я один, и я не так уж долго учился...

- Да... Ну-с, дамы и господа, мы достаточно позабавились?

- Постойте! - внезапно испугавшись, крикнул Джордж. - Я хочу договориться с вами о личной встрече. Есть вещи, которые я не могу объяснить по видеофону. Ряд деталей...

Новианин уже не смотрел на Джорджа.

- Индженеску! По-моему, я исполнил вашу просьбу. Право же, завтра у меня очень напряженный день. Всего хорошего.

Экран погас.

Руки Джорджа взметнулись к экрану в бессмысленной попытке вновь его оживить.

- Он не поверил мне! Не поверил!

- Да, Джордж, не поверил. Неужели вы серьезно думали, что он поверит? - сказал Индженеску.

Но Джордж не слушал.

- Почему же? Ведь это правда. Это так для него выгодно. Никакого риска. Только я и еще несколько... Обучение десятка людей в течение даже многих лет обошлось бы дешевле, чем один готовый специалист... Он был пьян! Пьян! Он не был способен понять.

Задыхаясь, Джордж оглянулся.

- Как мне с ним увидеться? Это необходимо. Все получилось не так, как нужно. Я не должен был говорить с ним по видеофону. Мне нужно время. И чтобы лично. Как мне...

- Он откажется принять вас, Джордж, - сказал Индженеску. - А если и согласится, то все равно вам не поверит.

- Нет, поверит, уверяю вас. Когда он будет трезв, он... - Джордж повернулся к историку, и глаза его широко раскрылись. - Почему вы называете меня Джорджем?

- А разве это не ваше имя? Джордж Плейтен?

- Вы знаете, кто я?

- Я знаю о вас все.

Джордж замер, и только его грудь тяжело вздымалась.

- Я хочу помочь вам, Джордж, - сказал Индженеску. - Я уже говорил вам об этом. Я давно изучаю вас и хочу вам помочь.

- Мне не нужна помощь! - крикнул Джордж. - Я не слабоумный! Весь мир выжил из ума, но не я!

Он стремительно повернулся и бросился к двери.

За ней стояли два полицейских, которые его немедленно схватили.

Как Джордж ни вырывался, шприц коснулся его шеи под подбородком. И все кончилось. Последнее, что осталось в его памяти, было лицо Индженеску, который с легкой тревогой наблюдал за происходящим.

Когда Джордж открыл глаза, он увидел белый потолок. Он помнил, что произошло. Но помнил, как сквозь туман, словно это произошло с кем-то другим. Он смотрел на потолок до тех пор, пока не наполнился его белизной, казалось, освобождавшей его мозг для новых идей, для иных путей мышления.

Он не знал, как долго лежал так, прислушиваясь к течению своих мыслей.

- Ты проснулся? - раздался чей-то голос.

И Джордж впервые услышал свой собственный стон. Неужели он стонал? Он попытался повернуть голову.

- Тебе больно, Джордж? - спросил голос.

- Смешно, - прошептал Джордж. - Я так хотел покинуть Землю. Я же ничего не понимал.

- Ты знаешь, где ты?

- Снова в... в приюте. - Джорджу удалось повернуться. Голос принадлежал Омани.

- Смешно, как я ничего не понимал, - сказал Джордж.

Омани ласково улыбнулся.

- Поспи еще...

Джордж заснул.

И снова проснулся. Сознание его прояснилось.

У кровати сидел Омани и читал, но, как только Джордж открыл глаза, он отложил книгу.

Джордж с трудом сел.

- Привет, - сказал он.

- Хочешь есть?

- Еще бы! - Джордж с любопытством посмотрел на Омани. - За мной следили, когда я ушел отсюда, так?

Омани кивнул.

- Ты все время был под наблюдением. Мы считали, что тебе следует побывать у Антонелли, чтобы ты мог дать выход своим агрессивным потребностям. Нам казалось, что другого способа нет. Эмоции тормозили твое развитие.

- Я был к нему очень несправедлив, - с легким смущением произнес Джордж.

- Теперь это не имеет значения. Когда в аэропорту ты остановился у стенда металлургов, один из наших агентов сообщил нам список участников. Мы с тобой говорили о твоем прошлом достаточно, для того чтобы я мог понять, как подействует на тебя фамилия Тревельяна. Ты спросил, как попасть на эту Олимпиаду. Это могло привести к кризису, на который мы надеялись, и мы послали в зал Ладисласа Индженеску, чтобы он занялся тобой сам.