Андрей Анисимов - Доступ к телу

– Коля, ты?

– Я.

– Заходи, дорогой. Рад, что вспомнил обо мне. Месяц тебя не видел. Хоть бы позвонил дяде… Набрать же номер нетрудно. Анаит каждый день спрашивает, где Коля? Здоров ли Коля? Как дела у Коли? – Арам Иванович по-русски говорил бойко, почти без акцента.

Племянник представил Дружникова.

– Знакомься, дядя Арам, это мой друг и коллега по институту.

– Заходите, ребята. Сейчас Анаит из магазина вернется, стол накроем.

– Дядя, хорошо, что тети Анаит нету – надо п-п-поговорить.

– И поговорим, и покушаем. Да бросьте вы ваши пакеты. Никто их тут не возьмет.

– Дядя, в них з-з-золото. Пошли к тебе в кабинет.

– З-з-з-золото… – Арам Иванович тоже заикался, но лишь в тех случаях, когда испытывал волнение. Слово «золото» на старого ювелира подействовало магически.

Старомодное жилье армянина поражало обилием ковров, салфеточек и занавесок. Единственным помещением, лишенным подобных излишеств, оставался кабинет, служивший хозяину и мастерской.

– З-з-золото, говоришь? Где?

Николай опустошил пакет. Драгоценности сверкнули под ярким светом настольной лампы.

– Боже мой, что это? – изумился Арам Иванович, на цыпочках приближаясь к сокровищам.

– Наша д-д-добыча…

– Д-д-добыча? – переспросил дядя.

Два заики – это уже эстрадный номер. И Дружников, не углубляясь в подробности, сам обрисовал ситуацию. Сообразив, что его племянник замешан в грабеже, Арам Иванович побледнел и схватился за сердце. Николай бросился к дяде, усадил его в кресло. Дружников побежал за водой, едва не сбив с ног хозяйку. Анаит только что вернулась из магазина и не могла понять, что тут делает посторонний парень. В квартире началась страшная суматоха, в результате которой хозяин квартиры получил капли и оказался в постели. Отдышавшись, попросил жену оставить его с молодыми людьми наедине:

– Сейчас же звоните профессору и говорите – мы глупо пошутили. Ценности вернете на место и будете ждать решения вашего руководителя. Простит – хорошо. Не простит, так вам и надо. В роду Тарутянов воров и жу-жу-жуликов нет. Ты, Коля, опозорил нашу фамилию.

– Дядя, мы не с-с-с-собираемся ничего возвращать. Мы с Вадей все это заработали, горбатясь на профессора годами за г-г-г-гроши. Нам за сто лет такого не нажить! Мы же нищие! Де-де-девушку в кафе пригласить не могли. Теперь все можем. Купим себе по машине, человеческое жи-жи-жи-жилье, одежду. Укатим за границу. Станем не хуже других.

Выслушав племянника, Арам Иванович приподнялся в постели и заговорил по-армянски. Бросая гортанные слова все громче и яростнее, вскоре перешел на крик. Дружников армянского не знал, но заметил – на родном языке ювелир заикаться перестал. В конце пламенного монолога Арам Иванович огненным взглядом окинул обоих и сказал по-русски:

– Убирайтесь.

Снова оказавшись на улице, аспиранты устроили совет.

– В общежитие ехать нельзя. Куда подадимся?

– Я з-з-знаю одну норку… Там наши часто бывают…

Тарутян вышел на проезжую часть и поднял руку. Частник оказался местным, что теперь для седоков редкая удача. В основном левым извозом в Москве промышляют нацмены. Эти берут дешевле, но полное незнание города и жуткое состояние их подержанных авто чреваты неприятностями. Недаром острые на язык москвичи прозвали этот вид сервиса «шайтан-такси». На сей раз друзьям повезло, и они без приключений добрались до Волгоградского проспекта. Из соображений конспирации до места не доехали. Два квартала преодолели пешком. Дружников шел и озирался:

– Куда ты меня завез?

– Скоро увидишь.

Они свернули в щель между новыми домами, и Вадим действительно увидел двухэтажный теремок с вывеской «Веселый дворик».

– Что это?

– Сауна и н-н-н-несколько номеров. Там и девушки есть.

– Отель-бордель?

– Скорее павильон д-д-для отдыха. Или, как теперь это называется, спа-салон.

– Откуда знаешь это место?

– Сурен хозяин. В-в институте с ним учились.

– Не заложит?

– Сурен? С-с-смеешься?!

– А он на месте?

– На месте. В-в-вон его Мерс стоит.

– Дорогая машина.

– Между наукой и бабками он выбрал б-б-бабки… – И Тарутян нажал на кнопку звонка. Из дырочек микрофона спросили: «Кто?»

Николай ответил по-армянски. Дверь сама собой распахнулась. Рубленный из бревен теремок начинался просторным холлом. Низкий стол, диван, три кресла и жара. Оглядевшись, молодые ученые ощутили странное волнение. Убранство интерьеров их поразить не могло, шика здесь не было, был разврат. В чем он заключался, аспиранты так и не поняли, но чувство неловкости их не оставляло. Хозяин возник как черт из коробочки – смуглый широкоплечий малый, в джинсовых шортах и без рубашки. Узнав сокурсника, обнял его и троекратно поцеловал. Затем пожал руку Вадиму:

– Сурен.

Дружников назвал себя и пожаловался:

– У тебя жарко.

– Раздевайтесь. У нас одежда не нужна. Это я не могу без порток – гости не поймут. А вам самое дело.

Николай стянул с себя рубашку:

– Мы у тебя немного п-п-поживем? Не бойся, не бесплатно. Б-б-б-бабки есть.

При слове «бабки» улыбка Сурена стала шире, а взгляд теплее:

– Обижаешь, дорогой. Сегодня вы мои гости. Дверь на замке, и, кроме вас, никого не пущу. Парная к вашим услугам. Бассейн есть, правда, маленький, зато не утонешь… Сейчас на стол накрою, девочек вызову. Земляки должны уважать друг друга. И ты, Вадим, чувствуй себя, как дома, чего в одежде паришься. Снимай все. Пусть тело дышит. Могу халат дать, могу простыню. Но вы и так не замерзнете.

– А в-в-вещи куда?

– Пошли со мной. – Сурен открыл дверь в комнатку, где стояли три железных шкафа. – Выбирайте любой. Сам запрешь, сам откроешь. У меня не воруют.

– Спасибо.

– О чем речь? Вы тут осваивайтесь, а я в шашлычную слетаю, заказ сделаю.

– Шашлычная далеко?

– Вадим, у меня все близко. В нашем же доме, только с другой стороны. Даже на улицу выходить не надо…

Оставшись вдвоем, аспиранты разделись до трусов, запихнули одежду в пакеты с «добычей», а пакеты заперли в железный шкаф. Вернувшись в холл, развалились на диване.

– Приятный парень Сурен. Ты его давно знаешь?

– Я же с-с-сказал – с института. Лет семь, восемь. Диплом защитил с отличием, но решил – н-н-наука не прокормит. Родственники помогли свой бизнес начать. Ты не волнуйся, он нас не с-с-сдаст. Давай лучше думать, что д-д-делать дальше…

– В каком смысле?

– В п-п-прямом. Ты разглядел тех парней на Ленинградке?

– Нет.

– А я разглядел. Это охранники банка сына Бородина.

– Ну и что?

– А то… Это з-з-з-начит, нас ищет не полиция. Что радует.

– Чем? Менты посадят, а эти прибьют.

– Не соображаешь – профессор в полицию не з-з-заявлял.