Полина Волошина - Маруся. Книга третья. Конец и начало

— Кто выпустил кролика? — громко и крайне сердито закричал Бунин.

Пацаны исчезли за дверью.

— Кто… Так! Быстро сюда!

Дверь медленно приоткрылась и из-за нее высунулась рыжая голова.

— Степан Борисович…

— Сюда!

Бунин размотал скотч и вручил кролика в руки Марусе, а сам начал внимательно изучать летательный аппарат. Потом поднял глаза и посмотрел на горе-учеников.

— Быстро, быстро!

Мальчишки сделали несколько шагов из своего укрытия, но затем, взвесив потенциальную опасность, не сговариваясь, одновременно переглянулись и остановились на безопасном расстоянии.

— Я же тебе говорил, что он слишком жирный! — зашипел на рыжего взволнованный сообщник.

— Ничего он не жирный!

— Да он тонну весит!

— Ничего не тонну! Я его на диете держал.

— Крысу надо было…

Маруся с трудом удерживала взбесившегося зверя, который отчаянно рвался наружу и царапался.

— Я его не… ой! — Маруся вскрикнула и выпустила кролика.

Животное несколькими длинными прыжками пересекло дорогу и уперлось мордой в сетку.

— Лови его!

Рыжий бросился за кроликом и буквально упал на него, придавив несчастного испытателя своим весом.

— Держу!

— Вы бы еще корову посадили!

— Степан Борисович…

— Что, Степан Борисович? — передразнил Бунин.

— Но он летал! Честное слово летал!

— Да я уж видел…

— Нет, правда. Тут плохо летал, а внутри летал.

— А ты какое напряжение пустил?

Рыжий поднялся с земли и, прижимая кролика локтем к боку, другой рукой вытащил из кармана шорт электронный блокнот.

— Вооот…

— Прекрасно!

Бунин огляделся по сторонам, раздумывая, куда бы лучше положить тарелку, и в итоге снова всучил ее Марусе.

— Очень интересно… — профессор взял у рыжего блокнот и начал быстро пролистывать его пальцем. — И что, летала?

— Внутри летала, а на улице я только сейчас решил…

— А я ему говорил, что на улице не полетит! — крикнул со своего места второй ученик.

— Но ведь она же пролетела…

— Метров пять пролетела… — тихо пробурчал Бунин. — Хотя кролик, конечно, жирноват.

— Я его на диете держал, — повторил рыжий.

Бунин скептически осмотрел кролика и покачал головой.

— Крыса пролетела дольше.

— Сегодня жарко.

— А у меня вчера вообще ни разу не упала! — в очередной раз выкрикнул второй мальчишка.

— Зато у тебя крыса насмерть замерзла.

— Ну так она ж от этого легче не стала!

— Ну знаешь… — Бунин встрепенулся от возмущения, — с таким подходом тебе в этом классе делать нечего!

Маруся ни слова не поняла из разговора, поэтому стала рассматривать тарелку. Она действительно была похожа на старинный медный поднос — такие подносы Маруся видела в музее. При более внимательном изучении обнаружилось, что тарелки две и они как бы вставлены одна в другую, причем между ними существовала еще какая-то прослойка из колючего, словно кристаллизовавшегося, материала, похожего на металлическую стружку с пластилином. Маруся попробовала отковырять кусочек стружки ногтем, но сразу же получила по рукам.

— Ай!

— Ты что, не можешь просто постоять и подержать?

— Я же ничего…

— Ты хоть знаешь, что это такое?

— Летающая тарелка?

— Это высокотемпературный сверхпроводник! Смотри!

Бунин быстро выхватил у Маруси поднос и запустил его вдоль металлической дорожки. Поднос, или что там это было, плавно полетел по воздуху, постепенно ускоряясь.

— Давай обратно! — крикнул Бунин второму ученику.

Ученик вытянул руку с пультом и Маруся увидела, как поднос изменил направление и начал двигаться обратно, пока не прилетел в руки к Бунину.

— За счет разницы в напряжении можно регулировать его скорость и направление. Видишь эти иголки? Пластины тоже сделаны из сплавов разной проводимости…

— Угу…

— Сейчас мы работаем над тем, чтобы тарелка могла перевозить пилотов, — пояснил Бунин. — Крысы уже летают.

— Зачем? — наморщила лоб Маруся.

— За пивом… — огрызнулся Бунин.

Маруся опустила голову и быстро взглянула на мальчишек, которые прыснули от смеха.

— Это, между прочим, большой прорыв. Нобелевская премия!

— Не сомневаюсь…

— Ты, все-таки, очень глупое существо, Гумилева, — с отчаянием вздохнул профессор.

— На детях гениев… — с не меньшей тоской искренне вздохнула в ответ Маруся.

— Идем.

Бунин выхватил поднос из рук Маруси, отдал рыжему и пошел дальше. Маруся виновато улыбнулась юным ученым и пошла следом за профессором.

— Твой отец бы… твой отец бы вообще, не знаю, что отдал бы за такую разработку.

— Угу…

Бунин обернулся к мальчишкам.

— А вы дуйте обратно и это… Киселев, пришли мне свои расчеты на почту. Есть там пара интересненьких мест…

Маруся шла по дорожке и смотрела себе под ноги. Какие-то совсем мелкие дети проводят сложнейшие эксперименты, которые тянут на нобелевскую премию, делают расчеты, которые интересны настоящему взрослому профессору, заставляют летать крыс… Да пусть хотя бы и крыс. А что она? До сих пор не понимает, как электричество проходит по проводам и заставляет гореть лампочку! Наверное, это такой побочный эффект ее необычности! То есть какие-то сверхчеловеческие способности вытеснили обычные человеческие способности, дающие возможность понимать школьный курс физики. Ну да… Слабоватая отмазка. Скорее всего, дело в обычной лени, но как же неприятно себе в этом признаваться.

— А такое видела? — прервал марусины душевные страдания профессор и указал в сторону обычной садовой скамейки.

— Скамейка?

— А рядом?

Маруся внимательно присмотрелась. Обычная скамейка, рядом кусты и фонарь. И кусты, и фонарь тоже казались абсолютно обычными.

— Ничего не замечаешь?

— А что я должна заметить?

Бунин выглядел, как довольный ребенок, сумевший обмануть взрослого.

— Там стоит холодильник с минеральной водой.

Маруся снова посмотрела в сторону скамейки, а потом на профессора.

— Подойди, подойди… Вблизи его видно.

Маруся подошла ближе к кустам и действительно увидела какие-то смутные очертания. Как будто кусты в этом месте немного выступали вперед, словно они были фотообоями, натянутыми на шкаф. Но фотообоями живыми, потому что сквозь них просматривались корпуса и даже было видно, как от ветра шевелятся листики на ветках.

— Шкаф-невидимка! — с гордостью сообщил Бунин. — Совершенно уникальное покрытие…

— Вот это круто… — восхитилась Маруся.