Джон Скальци - Обреченные на победу

— Кстати, — сказал Алан, поворачиваясь ко мне, — я слышал, что сегодня утром умер ваш сосед по комнате. Вы в порядке?

— Я-то в порядке, — сказал я. — Хотя это, конечно, тяжело. Мой доктор сказал, что если бы он сумел этим утром выполнить свои назначения, то парень остался бы жить. У него устранили бы из сосудов склеротические бляшки или что-то еще в этом роде. Я чувствую себя виноватым в том, что не постарался заставить его встать на завтрак. В таком случае он, вероятно, благодаря движению смог бы дожить до начала процедуры.

— Не вините себя, — посоветовал Томас. — Вы никак не могли предвидеть, что такое случится. Люди часто умирают скоропостижно.

— Конечно, но не за несколько дней до «всесторонней перестройки», как выразился доктор.

— Не хочу показаться циничным или бесчувственным… — вмешался Гарри.

— Но всем сразу ясно, что вы собираетесь сказать какую-нибудь гадость, — перебила его Сьюзен.

— … Но когда я учился в колледже, — продолжил Гарри, швырнув в Сьюзен куском хлеба, — если у кого-то умирал сосед по комнате, ему обычно разрешали не сдавать следующую сессию. Понимаете ли — психологическая травма.

— И, что самое странное, сосед по комнате тоже освобождался от сессии, — развлекалась Сьюзен. — Причем фактически по той же самой причине.

— Никогда не думал об этом с такой точки зрения, — немного озадаченно заметил Гарри. — И все равно они могли бы позволить вам пропустить сегодняшние процедуры.

— Сомневаюсь в этом, — сказал я. — Но даже если бы они это сделали, то я отказался бы. Чем бы я в этом случае занимался, а? Сидел бы целый день в каюте? А ведь там, между прочим, только что умер человек.

— Вы, наверно, можете переехать, — предположила Джесси. — Может быть, сегодня ночью умер еще чей-то сосед.

— Довольно неприятная мысль, — заметил я. — И кроме всего прочего, я не хочу переезжать. Мне, конечно, жаль, что Леон умер. Но зато теперь я остался в каюте один.

— Мне кажется, процесс выздоровления уже начался, — заметил Алан.

— Я всего лишь пытаюсь отвлечься от боли, — ответил я.

— А вы не слишком любите болтать, ведь правда? — неожиданно обратилась Сьюзен к Мэгги.

— Да, — согласилась Мэгги.

— Эй, а у кого что дальше по расписанию? — спросила Джесси.

Все потянулись к своим ЭЗК, но тут же остановились — почему-то с виноватым видом.

— Давайте будем относиться ко всему этому как старшеклассники, которым остается несколько дней до экзаменов, — предложила Сьюзен.

— Ладно, черт возьми! — воскликнул Гарри и решительным движением распахнул свою ЭЗК. — Мы уже образовали обеденный клуб. Почему бы нам и не продолжать в том же духе?

Выяснилось, что на первое назначение нам с Гарри предстояло отправиться вместе. Мы явились в конференц-зал, где стояло множество столов и стульев.

— Черт возьми, — выругался Гарри, когда нам указали наши места. — Мы и впрямь вернулись в школу.

Сходство довершила вошедшая в зал женщина в форме колониальщика.

— Сейчас вы подвергнетесь проверке базовых языковых и математических навыков, — объявила инспекторша. — Первое задание уже загружено в ваши ЭЗК. Это тест, состоящий из множества вопросов. Постарайтесь за тридцать минут дать максимальное количество ответов. Если уложитесь до истечения срока, пожалуйста, сидите спокойно. Можете еще раз проверить написанное. Прошу вас не совещаться с другими испытуемыми. А теперь можно начинать.

Я посмотрел на экран ЭЗК. На нем высветился вопрос о совпадении или несовпадении смысла двух слов.

— Вы, наверно, шутите, — произнес я вслух. Кое-кто в комнате захихикал.

Гарри поднял руку.

— Скажите, мэм, — обратился он к колониальщице, — а сколько очков я должен набрать, чтобы меня приняли в Гарвард?

— Я не первый раз слышу такие вопросы, — холодно отрезала женщина. — Теперь, будьте любезны, успокойтесь и займитесь своими тестами.

— Шестьдесят лет ждал возможности улучшить оценку по математике, — проворчал Гарри. — Что ж, посмотрим, как это у меня получится.

Второе задание оказалось еще хуже.

— Пожалуйста, следите за белым квадратом. Двигаются только глаза, а не головы. Другой колоннальщик потушил свет в комнате. Шестьдесят пар глаз уставились на белый квадрат на стене. Он медленно пополз в сторону.

— Не могу поверить, что я отправился в космос, чтобы заниматься вот этим, — негромко сказал мне Гарри.

— Возможно, дела еще поправятся, — обнадежил я — - Если повезет, мы сможем увидеть еще один белый квадрат.

Словно в ответ на мои слова, на стене появился второй белый квадрат.

— Сознайтесь, ведь вы уже были здесь, не так ли? — сказал Гарри.

Позднее нас с Гарри разделили, и я действовал уже в одиночку.

В первой же комнате, куда я попал, мне предложили кучку детских кубиков.

— Пожалуйста, постройте из них домик, — обратилась ко мне очередная экзаменаторша.

— Только если мне за это дадут лишний пакетик сока, — заявил я.

— Я подумаю, что можно для вас сделать, — серьезно ответила колониалыцица.

Я построил дом из кубиков и перешел в следующую комнату, где другой служащий, на сей раз мужчина, дал мне лист бумаги и ручку.

— Попробуйте добраться до выхода из лабиринта, начав с середины.

— Господи помилуй! — возмутился я. — Да ведь это способна сделать самая тупая крыса, даже если ее до ушей накачать наркотиками.

— Будем надеяться, что вы правы, — без тени юмора согласился колониальщик, — но все же давайте посмотрим, как это сделаете вы.

Я повиновался.

В следующей комнате мне предложили называть цифры и буквы.

В конце концов я отказался от попыток понять, зачем они заставляли меня делать то или другое, и безропотно выполнял все задания.

Позже, уже ближе к вечеру, меня ждало сильнейшее потрясение.

— Я прочитал ваше досье, — сказал молодой человек, настолько тощий, что, казалось, любой сильный порыв ветра может унести его, как бумажного змея.

— И что же?

— Там написано, что вы были женаты.

— Был.

— И вам это нравится? Быть женатым?

— Несомненно. Это куда лучше альтернативного варианта.

Колониальщик ухмыльнулся.

— Так что же случилось? Разбежались? Слишком часто ходили налево?

Может быть, этот парень и обладал какими-то достоинствами, но уже через несколько секунд нашего разговора я решил, что их просто не может быть.

— Она мертва, — сказал я.

— Неужто? И как же это произошло?

— Инсульт.

— Инсульт — это хорошо, — заявил колониальщик. — Бац, и у тебя в черепушке кровяной пудинг из мозгов. Хорошо, что она его не пережила. Сейчас она, знаете ли, торчала бы в постели, как этакая вот жирная репа в грядке. И вам только и было бы заботы, что кормить ее через трубочку.