Роберт Хайнлайн - Ракетный корабль «Галилей»

— Где Росс? Его следует отвезти в больницу… — настаивал Каргрейвз.

— Конечно, конечно, — согласился Морри, — и вас вместе с ним. Мы уже перенесли Росса в помещение.

— Я хочу на него посмотреть.

— Вставайте на ноги. Секундочку, я только подгоню машину.

Доктор проковылял к люку, опираясь на здоровую ногу и плечо Арта. Спускаться на землю было очень больно, и, добравшись до машины, он с огромным облегчением рухнул на сиденье.

— Кто там? — спросил Росс, когда доктор, поддерживаемый с обеих сторон ребятами, вошел в комнату.

— Это мы, — ответил Арт.

Каргрейвз увидел Росса — тот лежал на топчане с повязкой на глазах и проковылял к мальчику.

— Как ты, парень? — обеспокоенно спросил он.

— А, это вы, док. Все в порядке. Я могу выдержать и не такое. А вы как себя чувствуете?

— Нормально. Что у тебя с глазами?

— Ну… честно говоря, неважно. Я видел только пурпурные и зеленые вспышки. — Он старался говорить спокойно и даже весело, но на его шее часто пульсировала жилка. Каргрейвз потянулся было к повязке, однако Морри перехватил его руку.

— Оставьте повязку в покое, док, — жестко сказал он. — Там нечего смотреть. Подождите, пока мы не доставим его в больницу.

— Но… хорошо, хорошо. Пусть остается.

— Мы только дожидались, чтобы вы пришли в себя. Арт отвезет вас в город.

— Что вы собираетесь делать дальше?

— Лично я, — заявил Морри, — собираюсь засесть на крыше с запасом бутербродов и патронов. Когда вернетесь, найдете меня там.

— Однако… — начал было Каргрейвз, но пожал плечами и махнул рукой.

Когда они вернулись, Морри спустился вниз и помог Каргрейвзу войти в помещение; вслед за ним Арт ввел в убежище Росса. Глаза юноши были забинтованы, а из кармана куртки торчали темные очки.

— Как дела? — спросил Морри, пристально разглядывая товарища.

— Слишком рано говорить что-либо определенное, — устало произнес доктор, опускаясь в кресло. — Видимых повреждений нет, но, кажется, парализован зрительный нерв. Морри прищелкнул языком, но ничего не сказал. Росс нащупал стул и уселся на него.

— Успокойся, — сказал он Морри. — Все будет в порядке. Это что-то вроде шока от яркой вспышки. Доктор мне все растолковал. Порой такое длится до трех месяцев, но потом все проходит.

Каргрейвз закусил губу. Врач рассказал ему гораздо больше, чем Россу. «Такое» проходило не всегда: порой слепота оставалась на всю жизнь.

— А вы как, доктор?

— Легкий вывих и ушиб спины. Но меня уже подлатали.

— И все?

— Еще нам обоим сделали противостолбнячный укол, но так, на всякий случай. — Ну и славно, — с облегчением заявил Морри. — Мне кажется, что мы очень скоро сможем возобновить работу.

— Нет, — ответил Каргрейвз. — С этим все кончено. Я пытался вразумить твоих приятелей, пока мы ехали из больницы, но они не желали слушать. Так вот. Наша деятельность прекращается, и клуб закрывается.

Ни один из мальчиков не проронил ни слова. Доктор продолжал, повысив голос: — Полет на Луну отменяется, разве вам не ясно?

Морри посмотрел на него и невозмутимо спросил:

— Вы сказали «клуб закрывается». Хотите сказать, что у вас больше нет денег?

— Да, деньги у меня кончились, но дело в другом. Я хотел сказать, что…

— У меня есть несколько облигаций, — произнес Росс, качнув забинтованной головой.

— Не в том дело, — мягко ответил Каргрейвз. — Я весьма признателен тебе за предложение, не думай, что я его не оценил. Я вовсе не отказываюсь от своих замыслов. Но мне открыли глаза. Я делал все неправильно неправильно с самого начала. Моя затея была чистым безумием. Я позволил своим чувствам взять верх над разумом. Как я мог втянуть в эту авантюру вас, детей? Твой отец был прав. Теперь я должен поразмыслить над тем, как мне все исправить. Росс протестующе замотал головой. Морри взглянул на Арта и спросил:

— Что скажешь, медик?

Арт собрался было ответить, но передумал, подошел к аптечке и вытащил оттуда градусник. Вернувшись назад, он попросил:

— Откройте-ка рот, дядя!

Каргрейвз принялся возражать, но Арт ловко сунул ему между зубов термометр. — Сидите на месте и не разговаривайте, — и он засек время по наручным часам.

— Что такое? Я…

— Закройте рот, больной!

Рассерженный Каргрейвз тем не менее подчинился. Пока измерялась температура, все хранили молчание.

— Что там? — спросил Морри. — Тридцать семь и восемь.

— Дай-ка я сам посмотрю, — потребовал доктор, но Арт отнял у него градусник. Каргрейвз встал, тяжело опираясь на поврежденную ногу и, охнув, вновь опустился в кресло. Арт встряхнул градусник и спрятал его в чехол.

— Все ясно, — заявил Морри. — Вы отстраняетесь от командования. Теперь здесь распоряжаюсь я.

— Что это на тебя нашло?

— Ты согласен со мной? — спросил Морри у Арта. Тот некоторое время колебался, затем нерешительно произнес:

— Да, дядя. Морри прав. — Росс?

— Я не видел градусника, — ответил тот, — но я понимаю Арта и Морри и целиком на их стороне.

У Каргрейвза снова разболелась голова.

— Похоже, вы все сошли с ума. Но теперь мне все равно. Наше предприятие провалилось.

— Нет, — ответил Морри. — Мы не сумасшедшие, и мы еще посмотрим провалилось предприятие или нет. Сейчас вы больны. И, согласно вашему решению, командование автоматически переходит ко мне; вы не можете отдавать приказы и принимать решения до тех пор, пока не выздоровеете.

— Но… — Каргрейвз запнулся и рассмеялся впервые за несколько последних часов. — Чокнутые! Не можете же вы сместить меня только потому, что градусник показал высокую температуру!

— Вас сместили не из-за градусника. Он лишь подтвердил наши опасения. Когда вы были без сознания, Арт занес вас в список раненых. И, пока он не примет соответствующего решения, вы считаетесь больным. Вы же сами назначили Арта бортовым врачом!

— Верно. Однако послушай, Арт! Правда ли, что ты объявил меня больным загодя? Или это уловка, с помощью которой вы надеетесь держать меня в сторонке?

— Нет, дядя, — заверил его Арт. — Когда я рассказывал Морри о том, что вы отказываетесь принять торий, он захотел спросить вас, так ли это на самом деле. Но вы были в обмороке, и мы не знали, что делать. А потом Морри вспомнил, что я медик и должен решить, способны ли вы исполнять свои обязанности дальше. Так что…

— Не можете же вы… Ну ладно, это несущественно. Я отослал торий обратно, так что путешествие не состоится; теперь у нас нет ни бортового врача, ни второго помощника. Наша фирма приказала долго жить.

— Именно это я и пытался вам втолковать, дядя. Мы не отправили торий обратно.