Василий Головачёв - Корректировщик. Повесть, рассказы

— Ну что, коллега, начинаем?

Девушка улыбнулась, свесилась за борт и дважды звонко шлепнула ладошкой о воду.

Громада «бога лагуны» всплыла на поверхность через несколько минут. Подросший «малыш» помнил о своих друзьях среди людей и, несмотря на ракетно-бомбовые удары со стороны сородичей Натили, откликался на ее вызовы.

Два глаза Ифалиука остались такими же, как и прежде, разве что еще больше удлинились, а вот третий превратился в «кратер вулкана» с блестящим черным зрачком на дне. Франсуа вдруг вспомнил дымно-звездный луч, сбивший самолет, и понял, что этот глаз «бога лагуны» на самом деле представляет собой какой-то неизвестный вид оружия.

— Скажи ему, что у нас всего два дня, — пробормотал Толендаль. — А потом, если он не перестанет нападать на корабли, его накроют более мощными ракетами.

— Он знает, — тихо сказала Натили. — Он не хочет больше встречаться с нами.

— Почему?

— Потому что это опасно… для нас. И еще он… — Девушка не договорила.

Сзади на палубу катера вдруг ловко взобрался аквалангист в необычном блестящем костюме, за ним второй. Оттолкнув Толендаля, первый бросил в черный глаз-кратер Ифалиука блеснувший металлом предмет, а второй рявкнул, сбивая с ног Натили:

— Ложись!

Блестящий предмет вонзился в глаз «бога лагуны» и взорвался, оказавшись гранатой с мощным зарядом. Сноп огня ударил фонтаном вверх, породил три ярких огненно-дымных языка, и тут же раздался еще один взрыв, глуше, но массивнее, тяжелее. От него сотряслось все тело Ифалиука, а вместе с ним и вода в лагуне.

Катер отшвырнуло прочь от этого места на несколько метров, аквалангистов и Толендаля с девушкой снесло с палубы как пушинки, и это их спасло. Непередаваемо низкий, уходящий в инфразвук рев прокатился над лагуной — крик Ифалиука, хотя было непонятно, как он кричал — без рта, а затем во все стороны от его тела рванули десятки змеящихся желто-зеленых молний, испарили катер, искромсали уцелевшие кое-где пальмы на рифе и пробили в самом рифе десятки брешей, окончательно разрушив атолл…

Толендаль и Натили пришли в себя уже на палубе быстроходного спасательного глиссера, уносящего их от атолла Муруроа. Девушка закричала, с плачем стала вырываться из рук морских пехотинцев, глядя на отдаляющуюся полоску раздробленного на куски рифа, потом застыла в объятиях Франсуа.

Через несколько минут глиссер подняли на борт сторожевика, лейтенанта и девушку проводили в каюту, но Толендаль уперся, не желая заходить.

— Мне надо поговорить с генералом Рене, это очень важно.

— Не велено, — сказал мордастый молодой парень с лихо сидящим на голове голубым беретом. — Ждите.

— У меня важное сообщение…

— Проходи, — морпех подтолкнул Франсуа к двери каюты, в которой уже скрылась безучастная ко всему Натили, и тогда лейтенант без замаха въехал локтем в солнечное сплетение мордоворота и добавил рубящий удар по толстой шее. Пехотинец с грохотом рухнул на гофрированный пол коридора.

Его напарник у трапа оглянулся, рванул было с плеча автомат и замер, глядя в зрачок автомата, который направил на него Толендаль.

— Я вас тут всех положу, мальчик, — проникновенно сказал Франсуа. — Иди и доложи командиру, что я хочу поговорить с генералом Рене. Понял?

Пехотинец, знавший лейтенанта в лицо, кивнул.

— Иди.

Проследив за парнем, Франсуа заглянул в каюту.

— Тили, я сейчас вернусь, выясню, что там и как. Не выходи из каюты.

— Ты думаешь, он жив? — Девушка подняла на лейтенанта печальные глаза, имея в виду Ифалиука.

— Конечно, жив, ему не страшны даже бомбы, а тут была одна граната.

— Но он кричал!

— Я бы тоже закричал на его месте. Граната все же не комариный укус. Но я уверен, что Ифалиук жив. Узнаю и приду, жди.

Франсуа закрыл за собой дверь каюты и стал ждать возвращения морпеха, напарник которого начал подавать признаки жизни.

За ним пришли через пять минут трое мощных лбов с автоматами и командир подразделения, которым оказался Буангвиль.

— Ну и влип ты, красавчик! — зловеще ухмыльнулся он. — Придется тебя снова отправить на губу, приказ майора. Так что извини, но…

В ту же секунду Франсуа дал очередь вдоль коридора, рванул к себе приятеля, перехватывая его руку и упирая в бок ствол автомата. Сказал, отступив к стене:

— Ребятки, зовите майора, иначе я из него сделаю красивый труп. Вы меня знаете, я слов на ветер не бросаю. Не так ли, Жорж?

Один из морских пехотинцев, знавший Толендаля, кивнул. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Тогда беги за майором, а то обмочится парень.

Двое из «дубленых загривков» потрусили по коридору к трапу и исчезли. Из кают по обе стороны коридора начали выглядывать привлеченные шумом матросы, появился старпом корабля, но вмешиваться не стал. Через пять минут пришел хмурый командир батальона майор Леблан.

— Что бузишь, Толендаль? Что за концерт ты тут устроил?

— Мне надо поговорить с генералом, — шепотом сказал Франсуа, успокаивающе махнув рукой выглянувшей Натили. — Это очень важно. И если вы меня не отведете к нему, меньшее, что вас ждет, — это разжалование!

— Не пугай, — усмехнулся чем-то похожий на лейтенанта майор, посмотрел на морских пехотинцев. — Опустите пушки, парни. Пошли, лейтенант.

Они выбрались на палубу, спустились в катер и вскоре подошли к авианосцу, на котором расположился со своим штабом генерал Рене.

В каюте генерала находились еще трое человек: представитель Комитета по внешней оборонной политике, полковник Гарнье и работник контрразведки, прилизанный, мышиного вида, с неприятной ухмылкой на бледных губах. Франсуа уже знал, что его зовут Люком Перри. Удобно расположившись в шезлонгах вокруг телемонитора, они беседовали и пили пиво. Франсуа непроизвольно облизнул пересохшие губы, но никто из присутствующих не догадался предложить ему чего-нибудь выпить.

— Слушаю, лейтенант, — глянул на него генерал Рене, сухой, загорелый, с ледяными глазами и ниточкой усов. — Мне доложили, что вы устроили настоящую войну, чтобы встретиться со мной. В чем дело? Что вы хотите сообщить?

— Что с Ифалиуком?

— Вы имеете в виду ската? К сожалению, цел и невредим, по обыкновению лежит на дне. Посбивал, кстати, все телекамеры на атолле, отогнал катера… В общем, мы имеем полное право принять адекватные меры, уничтожить его как опасное агрессивное животное.

Толендаль с недоверием посмотрел на генерала, потом на полковника Гарнье.

— Но вы же первые напали! Кто придумал бросить гранату в его глаз? Зачем?

Присутствующие в каюте переглянулись.