Дмитрий Янковский - Правила подводной охоты

Игра в ящики

Меня разбудило пение жаворонка и гудение насоса возле колодца. Я хотел было еще подремать, раз никто не орет над ухом «Подъем!» — но вскоре скамья подо мной начала казаться излишне твердой, а рука затекла в неудобной позе. Пришлось окончательно стряхнуть с себя остатки сна и распахнуть веки.

Сквозь открытый люк в отсек проникал золотистый свет утреннего солнца, яркие пылинки трепетали в воздухе, создавая в замкнутом пространстве ощущение объема и перспективы. Паса в амфибии не было, видимо, это он умывался возле колодца.

У погрузочного люка я сразу заметил три пластиковых ящика с ручками по бокам. Они притаились в тени, словно прятались от солнечного света, они занимали всю заднюю часть отсека и накрепко приковывали к себе внимание. Они были темно-зеленого цвета и ничем не отличались от стандартных контейнеров для боевой техники, а судя по идентификационным номерам на крышках, в них покоились сверхглубинные осветительные ракеты. Но я знал, что это вранье.

Насос возле колодца умолк, и вскоре в проеме люка показалась голова Паса. Лицо его было свежим и сияющим, на бритой макушке сверкали капли воды.

— Привет! — Он забрался в отсек, снял с шеи полотенце и сунул его в рюкзак вместе с мыльницей, тюбиком пасты и зубной щеткой. — Чего ты такой угрюмый?

— Где Жаб? — вместо ответа спросил я.

— Откуда я знаю? Он мне не докладывает. А что такое?

Я мотнул головой в сторону ящиков.

— Так это же «СГОРы», ты что, номер не видишь? — удивился Пас.

— Никакие это не «СГОРы».

— Это еще почему? — брови Паса взметнулись вверх от удивления.

— По кочану. Тебя хоть раз припахивали к погрузке на складе вооружений?

— Нет.

— А я там всякой всячины натаскался до срыва пуза. Ящик со «светлячками» «СГОР-3» вдвоем поднять проще простого, а ты пойди, попробуй, сдвинь этот с места.

Пас сел и облокотился спиной о броню.

— Это точно? — с легким недоверием спросил он.

— Я тебе говорю.

— Странно. — Пас потер лысину. — Жаб не похож на простачка, которого ты мог бы с такой легкостью раскусить. Хотя уловка могла быть рассчитана не на нас. К примеру, если надо что-то важное протащить через Босфор, фокус вполне может сработать, поскольку таможенники в глубинной технике разбираются хуже, чем я в доилках, а открывать ящики они не будут. Сверят номера, и все.

Это я понимал не хуже его. Если таможенники что-то и знали о глубинной технике, так это то, что ящики с ней открываются только на соответствующей глубине. Эдакая защита от несанкционированного использования — простая и очень надежная.

— Но если содержимое подменили, значит, глубинные замки уже вскрыты! — внезапно осенило меня.

— Хочешь попробовать заглянуть внутрь? — судя по голосу Паса, идея ему не понравилась.

— Пока не очень, — честно признался я. — Если попадемся, Жаб разорвет нам задницы, как акула надувной плотик. Зато у меня есть кое-какая подсказка. Вещественная улика. Может, с ее помощью мы определим содержимое ящиков без вскрытия.

— Что за улика? — Пас с любопытством наклонился ко мне.

— А вот что! — Довольный произведенным эффектом, я достал из кармана свернутый листочек и помахал им у товарища перед носом. Бумага попала в солнечный луч и засияла белоснежным пятном.

— Где взял? — Пас выхватил лист у меня из рук.

— Тебе вкратце рассказать или с подробностями?

Пас пожелал с подробностями, так что рассказ занял у меня пару минут.

— Офигеть, — шепнул Пас, когда я закончил.

Мы сели на скамью и принялись разглядывать записи. Вскоре стало ясно, что разобраться в трех колонках цифр, неведомо чем связанных, совсем непросто.

— Может, это карточные долги? — осторожно предположил я.

— Что-то я не знаю игры, где записи ведутся в такой манере. В любом случае, кроме цифр, должны быть имена игроков.

— Пожалуй, — мне оставалось только почесать лысую макушку. Других соображений не было.

— Похоже на какой-то счет. Я их видел достаточно, у меня мать бухгалтер, — сообщил Пас неожиданный факт своей биографии. — Вот смотри. Большие цифры — это скорее всего код товара, а маленькие — цены на каждое наименование.

У меня не было причин ему не доверять, но все же кое-что в этой трактовке меня не удовлетворило.

— Ладно, — сказал я. — Допустим, коды товара специально расположены в убывающем порядке, но почему цены устойчиво возрастают от верха к низу?

Пас задумчиво повертел бумагу в руке. Мы переглянулись, оба понимая, что зашли в тупик. Похоже, мой трофей оказался не годным для раскрытия тайны зеленых ящиков. Я попробовал представить, как бы почувствовал себя Буратино, если бы его золотой ключик не подошел к двери за холстом. Но сдаваться мне не хотелось.

— Погоди-ка, — покачал я головой. — Мне кажется, я знаю, чем занимается Жаб.

Пас пристально посмотрел на меня, не в силах скрыть любопытства.

— Наркотики, — зловеще прошептал я.

У колодца кто-то включил насос, и мы вздрогнули от неожиданности.

— С чего ты взял? — недоверчиво сощурился мой товарищ.

— На этой базе охотники курят. Ты сам видел. И именно здесь Жаб затеял погрузку. Почему не в другом месте? Или ты допускаешь подобное совпадение?

— Неужели трава может быть такой тяжеленной? Сомнительно, даже если она прессованная.

— Ты забыл про собак, — мне не терпелось похвастаться своей смекалкой. — Если везешь из Европы наркотики, надо избавиться от их запаха. Иначе собаки на таможне подадут знак, они специально натасканы. Скорее всего Жаб упаковал наркотик в глубинные боксы, какими доставляют грузы на донные базы.

— Барракуда! — покачал головой Пас. — Я мог бы и сам догадаться!

— Похоже, мы влипли. Если это дерьмо всплывет на таможне, одним Жабом дело не ограничится. Нам тоже завернут ласты, как соучастникам.

Возможно, я слишком сгустил краски. Зная трусоватость Паса, можно было обрисовать ситуацию помягче, а лучше вообще придержать язык. Но сказанного не вернуть — мой товарищ стремительно побледнел и плотнее сжал губы.

— Не дрейфь, — запоздало спохватился я.

— Все нормально, — с ледяным спокойствием ответил Пас. — Но нам надо думать, как из этого выпутываться.

— А чего тут думать? — пожал я плечами. — От нас ничего не зависит.

— Это всегда ложное ощущение, — в голосе Паса прозвучала нравоучительная нотка. — Человеческой воле подвластно гораздо больше, чем многие считают.

Таким заходом он меня здорово озадачил.

— Ну и? — пристально глянул я на него.