Дэн Уэллс - Партиалы
– Я тебя хорошо воспитала, – заметила Нандита, обернувшись и с улыбкой оглядев Киру. – Из тебя получится отличная жена.
– Ммм… да.
Нандита поставила на стол корзину и полезла в шкафчик за тарелками:
– Ты разве не собираешься замуж? Не хочешь выйти за Маркуса?
Кира открыла дверцу и протянула Нандите керамическую миску:
– Ну… я как-то об этом не думала.
Нандита замерла и пристально посмотрела на Киру. Та поежилась от смущения, надеясь, что няня вот-вот отвернется, но в конце концов вздохнула и подняла руки:
– Ладно, я об этом думала, но пока ничего не решила. Я сама не знаю, чего хочу.
– Ты хочешь быть счастливой, – Нандита потянулась мимо Киры к открытому шкафчику и вытащила стопку тарелок. – В общем-то, как и все. Ты просто не знаешь, как этого добиться.
Кира скривилась:
– Это плохо?
Нандита с улыбкой покачала головой:
– Когда ты счастлив, тебе кажется, что по-другому и быть не может. А когда нет – отчаянно ждешь счастья и уже не веришь, что оно когда-нибудь придет. – Няня расставила тарелки и принялась разбирать травы: раскладывала их по кучкам, отрывая листья и стебли. Кухню наполнил аромат мяты. – Это как выучить иностранный язык: можно зазубрить все слова, но пока не соберешься с духом, не откроешь рот и не заговоришь – считай, ничего и не знаешь.
– А если ошибешься?
– Значит, попросишь официанта принести тебе тарелку библиотечных слонов, – парировала Нандита, – или сморозишь еще какую-нибудь чушь. Что-то мне больше метафоры в голову не приходят. Совсем я запуталась.
– Очень жаль, – Кира взяла пучок розмарина и стала обрывать бледно-зеленые веточки в миску. – Я-то надеялась, что ты мне сейчас все расскажешь: про счастье, про любовь… ну и про смысл жизни в целом.
– Чьей жизни?
– Ты о чем?
– У каждой жизни свой смысл. Одним его найти проще, другим – труднее. Но главное, – Нандита повернулась к Кире и уверенно взмахнула веточкой кориандра, – помнить: чего бы ты ни добивалась, у тебя всегда есть выбор.
– Это как?
– Зачем бы ты ни родилась на свет, зачем бы мы все ни жили, ты свободна выбирать свою судьбу. У тебя не связаны руки. Ты сама решаешь, Кира, и никому у тебя этого не отнять.
– Поняла, – кивнула девушка. – Правда, я ждала от нашего разговора немного другого.
– Ну так у меня же тоже есть выбор, о чем говорить, а о чем нет, – Нандита взяла корзину, где по-прежнему лежала добрая половина собранных трав. – Эти я отнесу соседям: Арман заболел. А ты иди помойся: я хочу, чтобы в доме пахло базиликом, а не потными подростками.
– Договорились, – ответила Кира и побежала наверх. Здесь музыка была слышна громче: вопли, визг и грохот, который Зочи обычно слушала, когда бывала одна. Кира улыбнулась, затем принюхалась к себе и направилась в душ.
В коротеньком списке преимуществ конца света на одном из первых мест располагалась одежда. Когда-то на Лонг-Айленде обитало восемь миллионов человек, для которых работали большие универмаги, торговые центры и модные галереи. После эпидемии от восьми миллионов осталась лишь незначительная часть, а поскольку экономики как таковой не осталось вовсе, вещи можно было брать даром. Жизнь после катастрофы была ужасна, полна страха и отчаяния, уцелевшим приходилось тяжело трудиться, но при этом одеты все были с иголочки.
Какие-то вещи на острове поистрепались – выгорели, заплесневели, или же их поела моль, – но все равно полным-полно одежды можно было носить даже сейчас. За «покупками» ходили в пустые магазины или просто в соседние заброшенные дома: нашел что-то путное и хорошенько выстирал, чтобы избавиться от жучков и запаха. Самые хорошие вещи попадались на складах и в камерах хранения. Там они лежали в запечатанных коробках, а не на виду, и Кира провела не одни выходные, бродя с друзьями по опустевшим универмагам в поисках магазинчиков из сети «Двадцать два» или какого-нибудь неизвестного бутика. У «внучек» Нандиты была целая гардеробная со всевозможными нарядами – от мешковатых свитеров до изящных платьев. Кира выбрала короткие шорты, открывавшие ноги (нужно же как-то себя развлечь после двух дней опасностей и лишений), и пошла поприветствовать Зочи.
Зочи Кесслер перебралась в их дом после того, как съехала Мэдисон. Зочи тогда только исполнилось шестнадцать, и ей не терпелось сбежать от «матери». С собой девушка привезла четыре солнечных батареи – приемная мать Зочи была богата, – энергии от которых хватило бы на свет, электроплитку и даже тостер, но девушка весь ток без остатка расходовала на аудиосистему. Музыку Зочи любила больше жизни. Кира познакомилась с названой сестрой несколько лет назад, когда в очередной раз отправилась за покупками. Она искала одежду, а Зочи – цифровые плееры, тонкие устройства из стекла, пластика и металла размером с ладошку: прежние владельцы записывали на них музыку всевозможных стилей, которой хватало на долгие часы прослушивания. Плееров у Зочи набралась почти сотня.
Кира вошла в комнату, и Зочи махнула ей рукой:
– Поприветствуем Киру, героиню злополучной вылазки в Ашарокен! Клевые шорты.
Кира улыбнулась и тоже поприветствовала подругу.
– Такие ноги, как у меня, – она кокетливо повернулась на одной ножке, – грех не показать маленьким людям.
– Это такая ирландская шутка? – делано нахмурилась Зочи. – Надеюсь, что да.
Сенатор Кесслер была ирландкой и очень гордилась своим происхождением. А значит, и Зочи, в жилах которой текла южная кровь – мексиканцев, а может, ацтеков, – воспитывалась в обычаях культуры приемной матери. Когда Зочи злилась, в ее речи прорезался провинциальный ирландский акцент. Кира хохотала над ним до упаду.
– Я не о лепреконах, а о простом народе, – пояснила Кира. – Шутка была простецкая, но едва ли смешная, если не вообразишь, что я принцесса.
– Я тоже принцесса, – ответила Зочи, – и пусть кто-нибудь только попробует возразить.
– Принцесса чего? – поинтересовалась Кира. – Линкольн-авеню?
– Мои предки правили могущественной империей, – Зочи загадочно пошевелила пальцами, – ну, по крайней мере, могли: неизвестно же, кем они были.
– Что думаешь приготовить в пятницу?
Нандита готовила хорошо, но Зочи была настоящим кулинарным гением, и для особых случаев стол всегда готовила она.
– Запеку цыпленка, пожарю картошки и испеку пончики, если муку найду. Можно, конечно, обойтись и сладким рисом, но что-то чертовски хочется шоколада.
– Шоколадные пончики? – Кира восторженно присвистнула. – Кто-то умер, и тебя назначили сенатором?
– Увы, не моя мать, – Зочи вскочила и направилась к двери. – Вчера на рынке познакомилась с парнем, который клялся и божился, что у него есть мука. Пойдешь со мной?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});