Кир Булычёв - Доктор Павлыш

Последние несколько минут были наполнены действием, гонкой– дышать некогда, – одним всепоглощающим желанием: успеть– и страхом опоздать…А секунды в переходнике, пока закрывались и открывались двери, дали возможность воображению отчетливо и убедительно нарисовать распахнутую дверь во Внешний сад и стеклянное, подобное стеклянным деревьям, тело Армине.

А Армине сидела у бассейна.

Павлыш страшно испугался. Вот-вот она повернет голову и спросит, подняв густые прямые брови: «Ты что здесь делаешь в скафандре?» И что ответить? «Я решил, что ты покончила с собой, и побежал надевать скафандр, чтобы, не рискуя собственной драгоценной жизнью, вынести твое тело из Внешнего сада».

Павлыш, стараясь не произвести ни малейшего шума, начал отступать в переходник – чтобы уйти незамеченным.

И это обратное движение оказалось почти роковым.

Армине услышала.

Вернее всего, она в тот момент собралась с духом и решила подняться, поэтому шорох шагов Павлыша донесся до нее.

Она резко обернулась– не как человек, а как испуганное маленькое животное. И, как испуганное животное, стремительно вскочила и кинулась к перегородке Внешнего сада.

Павлыш не понял смысла движения– он уже отказался от мысли, что Армине может покончить с собой. Поэтому он остановился и сказал ей вслед:

– Не бойся, это я, Слава.

И тут понял, что Армине набирает код на двери во Внешний сад.

Он мысленно считал– и оставался нем и неподвижен – число единиц кода. Их должно быть семь. Щелкнула первая цифра. Вторая, третья, четвертая… Она же сейчас откроет дверь!

– Армине! – завопил Павлыш. – Стой, Армине! Пожалуйста!

Пятая, шестая…

– Смотри, что я сделал! Смотри на меня!

Он обеими руками откинул крепления шлема и рванул его назад. Шлем сорвался, оцарапав лоб, и покатился по полу.

Может быть, от этого неожиданного звука Армине обернулась.

И увидела, что Павлыш стоит без шлема.

– Ты что? – сразу поняла она. – Нельзя. Там вакуум!

– Я знаю, знаю!

– Ты же погибнешь.

– Да.

– Но тебе нельзя! Это только я. Я так хочу! Надень шлем!

– Не надену.

– Я все равно открою дверь! Мне надо уйти!

– Открывай.

Павлыш не успел испугаться в тот момент, когда срывал шлем, и не боялся смерти. Он уже понимал, что Армине не сможет открыть дверь, зная, что Павлыш погибнет тоже.

Армине кинулась к Павлышу. Нет, не к Павлышу, она побежала к шлему, что медленно катился к бассейну, и Павлыш вместо того, чтобы перехватить девушку, как зачарованный смотрел на шлем. Шлем подкатился к кромке бассейна, и было интересно – кто первый? Успеет ли шлем упасть в воду? Или Армине схватит его? Как будто на стадионе, Павлыш болел за шлем.

Армине успела первой. Она подхватила шлем, когда он уже скатывался в воду, прижала к груди и тут же побежала к Павлышу. Наверное, со стороны это выглядело смешно – Армине старалась нахлобучить шлем на Павлыша. Она словно лишилась рассудка. Ведь невозможно надеть шлем на мужчину, который этого не хочет.

Павлышу не стоило труда схватить девушку за руки– ее запястья оказались совсем тонкими – и отвести к дивану. Армине шла послушно, даже не пыталась вырваться, так замирает в руках маленькая птица.

– Садись, – сказал Павлыш. Сел рядом. Но рук Армине не отпустил.

– Мне больно, – сказала Армине.

– А ты не убежишь? – Павлыш отпустил ее руки.

– Мне больно. Мне больно… – Она повторяла как заклинание:– Мне больно. – И уже плакала. Она плакала так сильно, что упала на диван. Она била кулаками по мягкой обшивке, и глупый диван никак не мог сообразить, как лучше прогнуться, чтобы Армине было удобно.

– Мне так больно…

Надо бы принести воды, но где тут найдешь стакан?

Павлыш вел себя так, словно наблюдал все со стороны. Он поднялся, прошел к двери во Внешний сад, набрал новый код, заперев дверь. Потом вернулся к Армине. Она плакала тихо, волосы разбежались по плечам и веером – по сиденью дивана.

– Ты меня чуть не провела, – сказал Павлыш. – Я чуть-чуть не попался. Когда я увидел тебя, то решил, что ты и не собираешься… идти во Внешний сад. И подумал: вот я дурак.

– Ну зачем ты пришел? – Армине спросила тихо, словно в самом деле ее интересовал ответ.

– Тебя в каюте не было, – ответил Павлыш. – И меня что-то сюда повело. А когда я узнал, что переходник закрыт, я сразу понял.

– А разве человек не имеет права убить себя? – спросила Армине.

Она села, убрала тыльной стороной руки волосы с глаз. Глаза были красными.

– Зачем? – спросил Павлыш.

– Чтобы вам не мешать, – сказала Армине.

– Ты никому не мешаешь.

В скафандре было жарко. Павлыш включил охлаждение.

– Я бы ушла, и все хорошо кончилось, – сказала Армине. – Вы бы летели дальше. Вы все хотите лететь дальше, чтобы стать героями.

– Чепуха. Никто не хочет специально стать героем. И когда на Земле починят кабину, мы все улетим обратно.

– Ты в это хоть немножечко веришь? Ну хоть чуть-чуть?

– На шестьдесят процентов, – ответил Павлыш, который в тот момент был совершенно искренен.

– Врешь, – сказала Армине.

– То, что ты придумала, – это ужасное предательство.

– Ты не понимаешь.

– Чего же такого непонятного?

Армине подтянула коленки к подбородку. Диван даже вздохнул от невозможности решить задачу. Она уперла подбородок в колени. Подбородок был маленький и круглый. Армине шмыгнула носом. Странно, подумал Павлыш, если бы не случайность, то она лежала бы там, в ледяном лесу. И представить это уже было невероятно.

– Когда я узнала, что обратно нельзя, – сказала Армине, – я ведь уже как будто была опять на Земле. Я знала с самого начала, что мне здесь надо пробыть год. Все за меня радовались. Говорили, что мне повезло. Только мама плакала. У нас свадьба через месяц. Так решили. А в последние месяцы гравиграмм из дома не было. Ты же знаешь, если все в порядке– гравиграммы из дома не идут. А я вдруг испугалась. Я вот работала, все делала, смеялась, я была обыкновенная, а на самом деле я буквально дрожала. Меня так давно нет на Земле, что Саркис уже забыл. С каждым днем все страшнее. А Гражине этого не скажешь. Я сначала пыталась, а потом вижу, что ей это непонятно. Я все время считала дни. Первые одиннадцать месяцев были в сто раз короче, чем последний. Я выйду из Центра в Москве, а меня ждет только мама. И мне страшно спросить– где Саркис. Конечно, это психоз…

– Типичный психоз, – подтвердил Павлыш. – Ты чего с врачом не поговорила?

– Ты еще мальчик…

Павлыш пожал плечами.